Королевские игры
Шрифт:
Розамунда принялась шагать по комнате, пытаясь найти хоть какой-то выход, и слезы скоро высохли. Конечно, жестокие хищницы могли сделать все, что угодно. Отправить в Тауэр, на растерзание палачу Топклифу. Но ведь она не совершила предательства. Утрата девственности вне супружеского ложа считалась изменой только для особы королевской крови. Она не заслужила казни.
Предстояло каким-то образом оградить от скандала Уила. Бессмысленно мучиться и терпеть позор обоим. Но хватит ли мужества не произнести его имя? Удастся ли устоять перед теми испытаниями, которые готовила судьба?
В замке повернулся
Розамунда прижалась спиной к стене и вытянула руки, пытаясь защититься.
– Не сопротивляйтесь понапрасну.
– Сейчас голос леди Шроузбури звучал не так жестко.
– Повитухи вас осмотрят. Лишнее напряжение только помешает и добавит неприятных ощущений.
– У меня… у меня месячные.
– Очень хорошо, - заметила одна из повитух.
– Тем легче пройдет осмотр.
Может быть, и легче, но зато вдвойне унизительно. Трудно было поверить, что предстоит столь ужасная процедура, однако выхода, кажется, не существовало.
Оставалось одно: признаться.
– В осмотре нет необходимости, - тихо произнесла Розамунда, едва повитухи схватили ее за руки, - правда заключается в том, что я не девственница.
Повитухи тут же отступили и вопросительно посмотрели на леди Шроузбури, которая, в свою очередь, молча сверлила преступницу презрительным взглядом. Тишину нарушила леди Пемброк:
– Кто познал вас?
– Не могу сказать, мадам.
– Скажете, - с холодной уверенностью заключила графиня и кивнула повитухам: - Вы свободны.
Те ушли, шурша черными одеждами, а истязательницы принялись безжалостно терзать жертву.
– Маленькая дурочка, - заговорила леди Шроузбури.
– Упускаешь такую возможность! Известно ли тебе, сколько семей обращается к королеве за покровительством? Ты погубила себя, навлекла позор на близких. Ради чего?
Ответа Розамунда не знала. Теперь вся история выглядела безвкусной и нелепой, и впервые захотелось, чтобы волшебное приключение на сеновале оказалось сном. Но тащить Уила на дно вслед за собой она не хотела и не могла, а потому стояла молча и ждала, что произойдет дальше.
– Ждите здесь.
Вельможные дамы удалились, не забыв повернуть в замке ключ, а узница осталась в узкой, похожей на тюремную камеру комнате. Опустилась на скамью, прислонилась затылком к стене и устало закрыла глаза.
Медленно тянулись часы. Свеча почти догорела. В чулане без окон уже нечем было дышать, и все-таки самым тяжким испытанием оказалась полная тишина. Постоянное движение и гул голосов настолько вошли в привычку, что сейчас возникло мучительное ощущение удушливой изоляции в глубокой подземной пещере. Мир рухнул. Когда-то верилось, что можно управлять собственной жизнью, можно выбирать пути и тропинки. Зато теперь жестокие заблуждения получили достойное отмщение. Лживые речи Агаты не прошли даром. Змеиные советы сохранять осторожность и делать все, что хочется, манипулируя правилами ради собственного удовольствия, толкнули
Когда наконец в замке вновь повернулся ключ, скрежет прозвучал пугающим грохотом. Розамунда вскочила навстречу неизвестности.
Дверь открыла леди Шроузбури:
– Идите за мной.
Пленница вышла и зажмурилась от яркого солнца. Оказывается, ночь еще не наступила. Безумно мучила жажда. Язык прилип к небу, а в горле пересохло так, что казалось, не удастся произнести ни слова. Графиня открыла дверь в просторную комнату с обшитыми деревянными панелями стенами и знаком приказала войти.
Сэр Фрэнсис Уолсингем и Томас стояли у окна и смотрели вдаль, на реку. Розамунда присела в реверансе, только сейчас осознав, что мучительница не вошла следом, а осталась в коридоре. Стукнула щеколда.
– Кто он?
– прорычал Томас. Лицо брата потемнело от ярости, а глаза налились кровью.
– Неблагодарная шлюха, позор всей семьи! Немедленно говори, кто он!
Розамунда с трудом перевела дух.
– Можно глоток воды? В горле пересохло.
Если Томас и услышал просьбу, то предпочел не заметить.
– Отвечай сейчас же!
Розамунда беспомощно покачала головой. Томас сделал шаг вперед, и она в страхе попятилась.
– Подожди, Томас. Еще успеешь выплеснуть желчь.
Сор Фрэнсис подошел к небольшому столу в углу, налил из кувшина вина и подал бокал едва живой кузине.
– Выпей и сразу сможешь говорить.
Утверждение прозвучало с несокрушимой уверенностью, и по спине пробежал холодок. Томас казался не таким страшным. Да, примитивные вспышки необузданного гнева вселяли трепет, но длились недолго. К тому же сталкиваться с ними приходилось уже не раз. А сэр Фрэнсис вел себя совсем иначе. Трудно было предположить, что именно сделает этот человек в случае отказа, однако ждать приходилось худшего.
Розамунда с благодарностью приняла вино и осушила бокал в несколько глотков. Поставила бокал на стол и услышала то, чего боялась больше всего на свете:
– Теперь назови имя этого человека.
– Не могу.
Лицо секретаря оставалось спокойным.
– Не будь дурочкой. Во всяком случае, не старайся вести себя еще неосмотрительнее, чем прежде. Королева хочет знать, кто прелюбодействовал вместе с тобой. Поверь, девочка, все равно придется сказать…
– Но зачем?
– взорвался Томас.
– Объясни, зачем ты повела себя так нелепо! Разрушила все пути, погубила все возможности. Почему и зачем?
Розамунда покачала головой. Ночь на сеновале не поддавалась ни разумным объяснениям, ни конкретным описаниям. Непреодолимое вожделение захватило мощной волной и унесло в океан наслаждения столь восхитительного, что сомневаться в его истинности было бы грешно.
– Томас, оставь нас.
Еще одно лаконичное распоряжение, ослушаться которого было невозможно.
Брат на мгновение замер, сжав кулаки и испепеляя преступницу ненавидящим взглядом. Покачал головой:
– Подожди, только доберусь…