Королевство Изгнанных

Мартино Максим М.

Я медленно отступил.

Пространство между нами резануло, как лезвие, и она вздрогнула.

— Если ты хочешь, то почему всё время отстраняешься? Дело во мне? Я что-то натворила? Я знаю, что ты расстроен из-за Миада, но...

— Дело не в Миаде.

Это была не её вина, ни в коей мере. Она была невиновна в этом, и если она начнёт винить себя за мои действия... Я не смогу с этим жить. Она заслуживала лучшего.

Она заслуживала правды.

Опустившись на край кровати, я схватился за шею. Я так долго хранил этот секрет. Это было слишком трудно объяснить. Проклятия, хотя и не были чем-то неслыханным,

были редкостью. Объяснение, что моя отстранённость необходима для защиты других, всегда звучало как оправдание. Неправдоподобно и невероятно. Единственным, что подтверждало это, было слабое здоровье, и я не хотел подвергать кого-либо опасности ради доказательства своей правоты.

— Думаю, нам пора поговорить.

Она прищурила глаза, но не двинулась к двери и не закричала на меня за то, что я оставил её в таком состоянии. Снова. В данный момент всё её внимание было приковано ко мне, и ей нужно было понять. Мне нужно было, чтобы она поняла.

Сглотнув, я уставился на свои руки, на линии судьбы, выгравированные на моих ладонях, и приготовился рассказать ей об ужасном проклятии, от которого я не мог убежать. Мне оставалось лишь молиться, чтобы она послушала. Чтобы она услышала это как правду и, наконец, поняла что, несмотря ни на что, мы не можем быть вместе.

Не так. Не без Гисс.

ГЛАВА 22

ЛИНА

Я прислонилась к стене, наблюдая за Ноком. Я вполне ожидала некое сопротивление, но его отстраненность всё равно причинила боль. Ну, хотя бы, он разговаривал со мной. Старался объяснить, по какой такой нелепой причине он меня оттолкнул. Скрестив руки на груди, я ждала. Противоречивые эмоции отразились на его лице. Он ущипнул себя за нос. Вздохнул.

— Я проклят.

— Что? Как?

Мне потребовалось пару минут, чтобы собраться с мыслями. Это казалось нелепым, невозможным, но я услышала правду в его словах. Что бы ни имел в виду Нок, он говорил совершенно серьёзно.

Когда он снова заговорил, его голос был ровным, словно он рассказывал какую-то давно забытую историю, а не излагал горькую истину, которая разрывала нас на части.

— Это сделала верховная жрица. Давным-давно, ещё до того, как я воскрес из мёртвых. Если я начинаю заботиться о ком-то, и они отвечают мне взаимностью, они умирают.

Я осторожно шагнула к нему, отчасти ожидая, что он убежит.

— Верховные жрицы работают только на королевскую власть и богов.

У него дернулась бровь.

— Можно с уверенностью сказать, что мы не "работали" сообща.

— Я вижу.

— Это проклятье… Оно затрудняет общение с другими людьми. Я не могу сблизиться со своими братьями. Развитие новых отношений в лучшем случае непрочно. В большинстве случаев люди исчезают, потому что я слишком отстранён.

Не успев договорить, он отстранился от меня. Призвал тени к своей форме и окружил конечности тьмой. Как будто это поможет не дать его рукам действовать по собственной воле. Медленно, смысл его действий начал приобретать ясность. Отстранённое поведение. Противоречивый характер наших бесед. Его жгучее любопытство и напряжённый взгляд, который он постоянно держал в узде. От осознания этого у меня защемило сердце

и на глаза навернулись слёзы.

Он продолжал говорить, его беспощадные слова падали каменными глыбами. Как же ему, наверное, было больно нести на себе всю тяжесть этого проклятья в одиночку.

— Я не хочу быть таким. Но если я позволю себе зайти столь далеко, кто-то умрёт. Так происходит всегда. Оставаться на шаг впереди своих эмоций, контролировать свои реакции и измерять чувства других — это постоянная необходимость. Это единственный способ обезопасить всех.

— Я и представить себе не могла… — горло стянуло, а слова затихли.

Так вот почему он отстранился. Он почувствовал связь между нами, ту самую, что зажгла страх и тоску в моём сердце. Связь, которой не должно было быть. Я судорожно сглотнула. Тяжело.

— Тебе следует знать, что я не занимаюсь любовью или чем-то даже отдалённо похожим на неё, если уж на то пошло.

Что-то промелькнуло в его взгляде. Обида? Счастье? Я не знала.

— Что?

— Тебе не нужно беспокоиться обо мне, — я сделала ещё один шаг вперёд. Он даже не пошевелился. — У меня нет к тебе никаких чувств. Это безопасно.

Ты в безопасности. Протянув руку, я провела пальцами по его щеке. Даже если он говорил правду, я не могла сдержать своё желание. Это был самый уязвимый человек, которого я когда-либо видела. Самый настоящий. Я хотела оказаться в его руках и быть рядом. Быть с ним всецело и облегчить его бремя, хотя бы на одну ночь.

Настороженные глаза разрывали меня на части.

— Лина, я не знаю, — он встал и, избегая моего прикосновения, прошёлся вдоль кровати. — Из-за тебя невозможно думать.

Я схватила его за запястье и остановила.

— Говорю тебе, Нок, никакой опасности нет. Я изгнанница, у меня нет привычки создавать длительные отношения. С кем бы то ни было. Это касается и тебя.

Мне было больно говорить это, но в этом утверждении была правда. Неважно, что я не хотела представлять себе мир без него. Без кого-либо из моих новообретённых друзей. Но я соберу вещи и уеду, если придется.

Он отступил и наклонился ко мне, как будто это было выше его сил. Как будто мы оба были неспособны уйти. Он нежно провёл пальцами по моему плечу.

— Я не хочу причинить тебе боль.

— Ты не сделаешь этого. Я обещаю.

Он не причинит мне вреда, потому что я не могла любить его. Я не могла быть такой, как Кост, предлагая любовь и преданность только для того, чтобы быть встреченной холодным плечом.

Я не могла.

Он склонил голову к моей, и его губы едва скользнули по моим губам. Мы стояли так целую вечность, каждый из нас давал другому шанс отступить, а потом мы оказались у стены. Голод и тоска взяли верх и бросили всю осторожность на ветер. Ничто другое не имело значения, кроме ощущения его рядом со мной. Томное прикосновение его рук, когда они опустились сначала к моей талии, а затем под подол платья. Его пальцы играли с моим кружевным нижним бельём, и я вжалась в его руку. Напомнила ему, что всё в порядке. Что я хочу этого. Нуждаюсь в этом.