Короли-чудотворцы. Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространённых преимущественно во Франции и в Англии
Шрифт:
Однако мало того, что в конце Средневековья первоначальный целительный обряд доказал свою жизнеспособность и даже завоевал еще большую популярность. В это же самое время в Англии появился новый целительный обряд, совершенно отличный от старого; заключался он в раздаче страждущим целительных колец, относительно которых считалось, что если их благословил король, они избавляют от эпилепсии. Теперь нам предстоит изучить этот новый извод старинных верований.
Глава вторая.
Второе чудо, прославившее английских королей: целительные кольца
§ 1. Обряд с целительными кольцами в XIV веке
В Средние века ежегодно в Великую Пятницу английские короли, как и все благочестивые христиане, поклонялись кресту. В домовой церкви того замка, где в тот момент пребывали король и двор, воздвигали крест (обычно, по крайней мере в XIV веке, это был так называемый «Гнейфский крест» — чудотворная реликвия, которую Эдуард I, по преданию, захватил в Уэльсе и в котором, опять-таки по преданию, имелась частичка того креста, на котором был распят Христос [292] ). Король падал ниц в некотором отдалении от креста, а затем, не вставая, медленно подползал к священной реликвии. Действовать так предписывали все литургисты; «следует, — утверждал Жан Авраншский, — чтобы при таковом поклонении святыне живот касался земли; ибо, как говорит Блаженный Августин в своем комментарии на 43-й Псалом, преклонение колен не означает совершенного смирения, тот же, кто всем телом припадает к земле, смиряет себя всецело и без остатка» [293] . На любопытной миниатюре из рукописного жития Людовика Святого, сочиненного Гийомом де Сен-Патюсом и хранящегося в Национальной библиотеке [294] , изображен набожный король, предающийся добросовестнейшему исполнению этого обряда, который англоязычные тексты очень рано начали обозначать специальным и весьма характерным выражением: «creeping to the cross» (ползти к кресту) [295] . Во всем этом, впрочем, еще не было ничего, что отличало бы обыкновения английского двора от обычаев всего остального католического мира.
292
См.: Liber Quoddianus contrarotulatoris garderobae (Soc. of Antiquaries of London). In–40. London, 1787. Glossary. P. 365; Hall H. The antiquities and curiosities of the Exchequer. 2е ed. In–12. London, 1898. P. 43.
293
Migne. P. L. T. 147. Col. 51:
294
Lat. 5716. Fol. 63; воспроизведено в изд.: Joinville. Ed. N. de Wailly. In–40. 1874. P. 2.
295
Murray A. H. A new English Dictionary (статья «Creep»; самый древний текст датируется примерно 1200 г.).
Однако при Плантагенетах, начиная, как минимум, с Эдуарда II, к церемониалу «Доброй Пятницы» — как еще и сегодня называют в Англии Великую Пятницу, — прибавился для королей еще один странный обычай, не предписанный общепринятым обрядом. Вот что происходило в Великую Пятницу в королевской домовой церкви при Эдуарде II и его преемниках, вплоть до Генриха V включительно.
Поднявшись с полу, английский монарх приближался к алтарю и клал на него приношение, состоявшее из ценных золотых и серебряных монет: флоринов, ноблей [296] и стерлингов; затем он забирал эти монеты назад, «выкупал» их, кладя на их место ту же сумму в других, не столь ценных монетах, а из драгоценных металлов, временно подаренных божеству и тотчас взятых назад, по королевскому приказу изготовлялись кольца. Понятно, что кольца, изготовленные в результате столь сложного процесса, были отнюдь не обычными. Считалось, что они способны исцелять тех, кто их носит, от некоторых болезней. От каких именно? Самые старинные документы этого не сообщают; в ордонансе Эдуарда II говорится просто о «кольцах для излечения разного люда»; в счетах королевского двора значатся anuli medicinales (медицинские кольца). Однако в XV веке появляются тексты более откровенные: из них явствует, что эти талисманы считались надежными средствами от мышечных спазмов и болей, в особенности же от эпилепсии; отсюда название cramp-rings, кольца от судорог, которое входит в употребление начиная с этой эпохи и которым английские историки пользуются до сих пор. Как мы скоро увидим, сравнительное изучение народной медицины показывает, что с самого начала эти кольца считались предназначенными для совершенно определенных чудесных исцелений [297] .
296
Старинная золотая английская монета, имевшая хождение во Франции при первых королях из династии Валуа; один нобль равнялся 20–24 ливрам. (Примеч. пер.)
297
Household Ordinance d'York, июнь 1323 г.; лучшее издание в: Tout Т. F. The place of the reign of Edward II in English history. Manchester, 1914. P. 317: «Кроме того, в день Святой Пятницы должен король по обыкновению пожертвовать кресту пять монет, а затем изготовляются из них кольца для излечения разного люда, а кресту жертвуют другие пять монет». Ср.: Murray. Loc. at., статья «Cramp-ring».
Таков этот странный обряд, в каком-то смысле дополнительный по отношению к возложению рук, однако, в отличие от него, являющийся сугубо английским; во Франции ничего подобного не наблюдалось. Каково же было происхождение этого обряда?
§ 2. Легендарные корни
Лишь только вера в чудодейственные свойства cramp-rings достигла своего апогея, кольцам, разумеется, стали приискивать легендарных покровителей. Поэтическая история английского христианства развивалась под знаком великой фигуры Иосифа Аримафейского; последователь Христа, тот самый, которому, согласно Евангелиям, выпала честь похоронить тело распятого, он, по свидетельству набожных авторов, первым возгласил благую весть народам Британских островов: верование, крайне лестное для церкви, озабоченной поисками квазиапостольских истоков; еще в Средние века романы Круглого стола приучили к нему широкую публику. Так вот, было решено, что именно Иосиф научил англичан, наряду с разными замечательными секретами, почерпнутыми из книг царя Соломона, искусству исцелять эпилептиков с помощью колец. Таково, по крайней мере, предание — по происхождению, вероятно, английское, — запечатленное в 1602 г. испанским историком Яковом Вальдесом [298] . Надеюсь, никто не ждет от меня, что я стану обсуждать здесь достоверность этого предания.
298
Valdesiw J. De dignitate regum regnorumque Hispaniae. In–40. Grenade, 1602.P.140.
Гораздо раньше, по крайней мере в начале XVI века, была предложена другая попытка истолкования; в этом случае покровителем церемонии, совершаемой в Великую Пятницу, был назван Эдуард Исповедник. Как ни странно, можно сказать, что теория эта и сегодня имеет среди английских историков немало адептов: не то чтобы в наши дни кто-то верил, будто у Эдуарда в самом деле имелось целительное кольцо, но многие охотно допускают, что при зарождении обряда, когда бы оно ни произошло, английские короли вознамерились в определенном смысле уподобиться своему благочестивому предшественнику.
Дело в том, что кольцо в самом деле играет главную роль в одном из самых знаменитых преданий, связанных с Исповедником; впервые этот эпизод был изложен в житии Эдуарда, составленном в 1163 г. аббатом Эйлредом Рьевольским [299] . Однажды Эдуард встретил нищего и хотел подать ему милостыню; обнаружив, что кошелек у него пуст, он отдал нищему свой перстень. Между тем под лохмотьями нищего скрывался апостол Иоанн Богослов. Через некоторое время — по утверждению некоторых текстов, через семь лет, — два английских паломника, странствующих в Палестине, встретили прекрасного старца; это снова оказался апостол Иоанн; он попросил паломников возвратить кольцо их повелителю и объявить ему, что вскоре его ожидают на небесах. Эта сказочка, которая сама по себе очень поэтична и к которой иные агиографы, весьма сведущие во всем, что касается тайн мира иного, прибавили новые соблазнительные детали [300] , пользовалась необычайной популярностью: всевозможные скульпторы, миниатюристы, художники, витражисты, декораторы, работавшие в Англии и даже на континенте, изображали ее бессчетное число раз [301] .
299
Twysden. Historiae anglicanae scriptores X. Col. 409; Migne. P. L. T. 195. Col. 769.
300
Analecta Bollandiana. 1923. P. 58 sq.
301
Ряд произведений искусства указан в изд.: Dart J. Westmonasterium. London. Folio. 1742. Т. I. Р. 51.; Waterton. On a remarkable incident. P. 105 К. (миниатюра XIII века, воспроизведенная Уотертоном после страницы 103, была в более недавнее время перепечатана в кн.: Hall H. Court Life under the Plantagenets. London, 1902. PI. VII). К перечням, приведенным в названных работах, мы, не претендуя на исчерпывающую полноту, можем добавить следующие изображения: 1) витраж в церкви города Ладлоу (указано в работе — Jones W. Finger-Lore. P. 118, п. 1); 2) фаянсовый изразец в капелле Вестминстерского аббатства (воспроизведено в изд.: Rings for the finger. P. 342); 3) два ковра XIII века (?), ныне утраченные, выполненные для Вестминстерского аббатства (Notes and documents relating to Westminster Abbey. № 2: The history of Westminster Abbey by John Flete. Ed. J. A. Robinson. Cambridge, 1909. P. 28–29); 4) во Франции витраж Амьенского собора, выполненный в XIII веке (Durand G. Monographic de la cathedrale d'Amiens. T. I. P. 550). В библиотеке Кембриджского университета под шифром Ее III 59 хранится датируемая XIII веком рукопись поэмы на французском языке «История святого Эдуарда короля», которую автор снабдил посвящением королеве Элеоноре, жене Генриха III. Легенда о кольце отражена на трех миниатюрах из этой рукописи, указанных в перечне Уотертона и в общем виде описанных в изд.: Luard. Lives of Edward the Confessor. P. 16. Другая миниатюра из той же рукописи, воспроизведенная у Кроуфорда (Cramp-Rings. PI. XXXIX), изображает больных, подходящих к раке святого; на раке видны две статуэтки: король, протягивающий нищему кольцо, и Иоанн Богослов в образе паломника. Не знаю, можно ли по этой маленькой картинке составить точное представление о раке, подаренной Генрихом III Вестминстерскому аббатству и расплавленной при Генрихе VIII. О других произведениях искусства, посвященных этому преданию и ныне утраченных, см. также следующее примечание.
Генрих III, относившийся к последнему из англосаксонских королей с особенным почтением, — известно, что он дал своему старшему сыну имя Эдуард, до тех пор остававшееся чуждым нормандской и анжуйской династиям, — приказал изобразить встречу двух святых на стенах часовни Святого Иоанна Богослова в Лондонском Тауэре. В свою очередь Эдуард II в день своей коронации принес в дар Вестминстерскому аббатству две статуэтки, одна из которых изображала государя, протягивающего кольцо, а другая лже-нищего, готовящегося его принять из рук короля [302] . Вестминстерское аббатство подходило для принятия такого дара как нельзя лучше: мало того, что там поклонялись могиле святого Эдуарда, но монахи еще и показывали верующим кольцо, снятое с пальца святого в 1163 г. [303] , во время переноса его мощей в новую раку, и считавшееся тем самым, которое некогда принял, а затем вернул назад апостол-евангелист. «Ежели угодно вам получить доказательства, что дело именно так происходило, — говорил своей пастве около 1400 г. о знаменитой истории с кольцом проповедник Джон Мерк, — ступайте в Вестминстер; увидите там кольцо, которое целых семь лет пребывало в раю» [304] .
302
Приказание Генриха III: Stow J. A survey of the Cities of London and Westminster. London, 1720. T. I. P. 69. Об Эдуарде II см.: Dart. Loc. cit.
303
Так, по крайней мере, утверждает Джон Флет (Flete) в своей «Истории Вестминстера» (Notes and documents relanting to Westminster Abbey, 2. Ed. J. A, Robinson. T. 2. P. 71); правда, Флет жил гораздо позже: он был монахом в Вестминстере с 1420 по 1425 г., однако в запечатленном им предании нет ничего невероятного; оно не противоречит свидетельству Осберта Клерского, который в 1139 г. писал, что Эдуард похоронен вместе со своим кольцом: Analecta Bollandiana, 1923. Р. 122. Ligne 1.
304
Mirk's Festial. Ed. Th. Erbe. Early English Text Society, Extra Series. T. XCVI. P. 149: «Then whoso lust to have this preuet sothe, go he to Westminstyr; and ther he may se the same ryng that was seuen yere yn paradys». Об авторе см. из новейших работ: Gerould G. H. Saint's Legends. In–12. Boston et New-York, 1916. P. 184 ff.
Однако среди столь многочисленных текстов, посвященных драгоценной реликвии, ни один, вплоть до сравнительно недавнего времени, не сообщает, что реликвии этой приписывали особую целительную мощь. С другой стороны, в королевском церемониале Великой Пятницы ничто и никогда не напоминало ни о святом Эдуарде, ни о святом Иоанне Богослове. Первым связал cramp-rings с памятью Исповедника итальянский гуманист Полидор Вергилий, который, находясь на службе у королей Генриха VII и Генриха VIII, написал, по их заказу, «Историю Англии», опубликованную впервые в 1534 г. Этот официальный историограф явно преследовал совершенно определенную цель: отыскать удобный властям прототип чудесных колец, раздаваемых его повелителями; поэтому он утверждал, что кольцо, хранящееся
305
Virgilivs Polydorvs. Historia Anglica. Lib. VIII. Ed. de Leyde. In–12. 1651. P. 187; ту же теорию в XVII веке можно найти в кн.: Smith R. Fоrum historiae ecclesiacdcae gentis Anglorum libri septem. 1654. In–40. P. 230: Harpsfield N. Historia Anglorum ecclesiatica. Fol. Douai, 1622. P. 219; цит. в: Cramp-Rings. P. 179. Современные историки сочли своеобразным подтверждением этой точки зрения одно из народных названий эпилепсии, распространенное в Средние века: по причинам, нам неизвестным, недуг этот именовали болезнью святого Иоанна (Joubert L. La premiere et seconde partie des erreurs populaires touchant la medecine. 1587. 2е partie. P. 162; Du Veil G. Historia monogramma. In–40. 1643. P. 24; Gunter H. Legenden-Studien. Cologne, 1906. P. 124, n. 1; Hofler M. Deutsches Krankheitsnamen-Buch. In–40. Miinchen, 1899, статьи «Krankheit», «Sucht», «Tanz»). Но по каким причинам эпилепсия впервые получила это название? и именем какого святого Иоанна она была названа? Об этом мы не знаем ровно ничего. Зато мы знаем, что помощи против эпилепсии просили и у Иоанна Крестителя, и у Иоанна Богослова. В Амьен, где в соборе с 1206 г. хранилась глава Иоанна Крестителя, постоянно стекались паломники, страдавшие эпилепсией; ср.: Thorel О. Le mal Monseigneur Saint-Jean Baptiste au XVI siecle a Amiens // Bullet, trimestriel Soc. anriquaires Picardie. 1922. P. 474. Существовало мнение (см.: Miiavld A. Memorabilium… Centuriae IX. In–12. Cologne, 1572. Cent. V, 11), что летний Иванов день — праздник, посвященный, как известно, святому Иоанну Крестителю, — особенно благоприятен для исцеления эпилептиков; быть может, как предположил, в частности, Гюнтер (loc. cit.), выражение «болезнь святого Иоанна» возникло в результате сопоставления между беспорядочными движениями эпилептиков и ритуальными плясками Иванова дня. Позже само это выражение навело на мысль приписать святому, чье имя носит эта болезнь, способность с нею справляться. Затем же, в результате совершенно естественного заблуждения, дар, которым наделили святого Иоанна Крестителя, перешел к его тезке-апостолу; подобная путаница часто происходит в тех случаях, когда святые носят одно и то же имя: так, если святой Губерт Льежский считался святым, исцеляющим от бешенства, то в конце конце тот же дар приписали и его тезке святому Губерту из Бретиньи (Gaidoz H. La rage et St Hubert, Bibliotheca mythica. 1887. P. 173). Все это, разумеется, не более чем предположения, не способные окончательно разрешить ту небольшую агиологическую проблему, с которой мы столкнулись. Впрочем, решение ее нас, по правде говоря, не слишком интересует. Сближение народного названия эпилепсии с тем эпизодом из легенды об Эдуарде Исповеднике, в котором участвует святой Иоанн Богослов, было, судя по всему, впервые произведено не раньше XIX столетия (см.: Waterton. On a remarkable incident. P. 107, где эта мысль звучит еще весьма робко; более внятно она выговорена в изд.: Crawfurd. Cramp-rings. P. 166); сближение это следует считать не плодом народных верований, но изощренным изобретением нескольких весьма образованных знатоков.
§ 3. Магическое происхождение обряда с кольцами
В античности кольца неизменно считались одним из главным инструментов магии, в особенности магии врачебной [306] .
Ситуация не изменилась и в Средние века. Даже самые безобидные колечки все-таки наводили на мысль о колдовстве; перстни Жанны д'Арк привлекли живейшее внимание судей, и бедная девушка вынуждена была, впрочем без большого успеха, заверять своих гонителей в том, что она никогда не пользовалась своими кольцами для лечения кого бы то ни было [307] . Талисманы эти, распространенные почти повсеместно, использовались для облегчения болей самого разного рода, однако преимущественно, насколько можно судить, мышечных болей и эпилепсии; эта последняя болезнь, резкие проявления которой вполне способны вызвать суеверный ужас, считалась обычно недугом дьявольским [308] ; понятно, что и лечить ее следовало в первую очередь средствами сверхъестественными. Разумеется, для подобных целей подходили далеко не любые кольца; здесь требовались кольца специальные, освященные особым, религиозным или магическим образом и обретшие благодаря такому освящению исключительную силу: anuli vertuosi, как называли их ученые. Против подагры, советует немецкий сборник XV века, действуйте вот как: просите милостыню, именем мученичества Господа нашего Иисуса Христа и его святой крови, до тех пор, пока не соберете 32 пфеннига; разделите их на две части: из первых шестнадцати прикажите кузнецу выковать вам кольцо, а вторыми шестнадцатью заплатите ему за работу; кольцо следует носить постоянно и пять раз в день читать Pater и Ave в память мученичества и святой крови Господа нашего Иисуса Христа [309] . В других случаях предписания обретают мрачный, похоронный колорит: больным советуют изготовлять кольца из металлов, снятых со старых гробов, или из гвоздя, на котором повесился самоубийца [310] . В графстве Берк около 1800 г. люди опытные предлагали способ более невинный, но более сложный: чтобы выковать кольцо, властное над судорогами, следует, утверждали они, собрать с пяти холостяков по одной шестипенсовой монете, причем дарители не должны знать, на что пойдут их дары; еще один холостяк должен отнести собранные таким образом монеты к кузнецу, который также должен быть неженатым… [311] Подобные примеры легко умножить. Кольца, освященные королями, представляли собою всего лишь частный случай этого общего средства.
306
О магической и врачебной мощи колец, кроме сочинений Кунца и Джонса, указанных в Библиографии (раздел V), см.: Archaeological Journal. 1846. Т. III. P. 357; 1847. Т. IV. Р. 78; Notes and Queries. 4th series. 1870. Т. VI. P. 394; 8th series. 1896. Т. IX. P. 357; 1896. Т. X. Р. 10; Pettigrew. On superstitions connected with the history and practice of medicine. P. 61; Geissler O. Religion und Aberglaube in den mittelenglischen Versromanzen. S. 67 folg.
307
Proces de condamnadon. Ed. P. Champion. 1920. Т. I. P. 25 (допрос 1 марта): «Item dicit quod nunquam sanavit quamcumque personam de aliqu anulorum suorum».
308
Hollen G. Preceptorium diuine legis. Nuremberg, 1497. P. 25 v° (по поводу исцеления эпилепсии): «Hoc genus demoniorum non ejicitur nisi injejunio et oradone» (сей род демонов изгоняется лишь постом и молитвой. — лат.); Franz Ad. Die kirchlichen Benedikdonem. T. II. P. 501, 503.
309
Germania. 1879. P. 74; ср.: Franz Ad. Die kirchlichen Benedikdonen. T. II. P. 507.
310
О гвоздях или металлических украшениях с гробов см.: Black W. G. Folk-Medicine (Publications of the Folk-Lore Society. XII). London, 1883. P. n5; Atkinson J. C. Cleveland Glossary. 1878 (цит. по: Murray. A new English Dictionary, статья «Cramp-ring»); Wuttke A. Der deutsche Volksaberglaube. 2е ed. 1869. S. 334. О гвозде, на котором повесился самоубийца, см.: Grimm. Deutsche Mythologie. 4е ed. В. II. S. 978.
311
Brand J. Popular antiquities. Ed. 1870. Т. III. P. 254 ff. (первое издание вышло в 1777 г.; последующие были дополнены по рукописям автора, умершего в 1806 г.). О другом схожем обычае см.: Black. Loc. cit. Г- 174–175 (графство Нортгемптон). Вот еще один рецепт, который любезно сообщил мне г-н Дж. Герберт из Британского музея; следует отметить, что сбор денег производится перед входом в церковь, почти как при изготовлении тех sacrament-rings, о которых говорится ниже, на с. 263; предоставляю слово моему любезному корреспонденту: «С 1881 г. и до своей смерти в 1885 г. мой отец был священником в деревеньке Нортлью в Девоншире, расположенной примерно девятью милями западнее Оукхэмптона. В это время (я думаю, в 1884 г.) моя мать описала мне в письме эпизод, случившийся в предыдущее воскресенье. В конце утренней службы у дверей церкви стояла девушка; она собрала 29 пенсов, по пенсу с каждого из 29 юношей, и эти 29 пенсов отдала тридцатому юноше в обмен на полукрону, а полукрону снесла к местной "Белой ведьме" (жене крестьянина, державшей в деревне маленькую лавочку), чтобы та сделала из нее серебряное кольцо, которое девушка могла бы использовать для исцеления от эпилептических припадков».
Рассмотрим теперь более подробно королевский обряд с кольцами. Начнем со времени его проведения. Оно было определено строжайшим образом. Король клал золотые и серебряные монеты на алтарь всего один раз в год, в Великую Пятницу, после поклонения кресту, иными словами, обряд совершался в строго определенный день, после торжественной церемонии, проводимой в память о величайшей жертве, принесенной Искупителем. Случайность? Вовсе нет. Воспоминание о Страстях Господних присутствует как некий лейтмотив в рецептах многочисленных средств, призванных избавить от болей или от эпилепсии, и, в частности, в руководстве по изготовлению целительных колец. В начале XV столетия святой Бернардин Сиенский, проповедуя в Италии против народных суеверий, осуждал тех, кто, «дабы от судорог излечиться, носит кольца, выкованные под чтение рассказа о Страстях Господних» [312] . В самой Англии примерно в это же самое время один медицинский трактат дает следующий совет: «От судорог: ступайте в Великую Пятницу в пять приходских церквей и возьмите в каждой первый пенни, который будет пожертвован во время поклонения кресту; соберите их все вместе, встаньте перед крестом и пять раз прочтите Pater в честь пяти ран Христа, и носите монеты с собою пять дней подряд, каждый день читая ту же молитву тем же образом; а затем сделайте из этих монет, без примеси какого бы то ни было другого металла, кольцо; велите написать на внутренней стороне: Jasper, Bastasar, Attrapa, а на внешней стороне: Ihc. Nazarenus; заберите кольцо у ювелира в пятницу, предварительно пять раз произнеся Pater, а затем носите его, не снимая» [313] .
312
S. Bemardi Senesis… Opera. Fol. Venise, 1745. Т. I. P. 42 a, Quadragesimale de religione Christiana: «Contra malum gramphii portant annulos fusos dum legitur Passio Christi, dies et horas contra Apostolum observantes».
313
Brit. Mus. Arundel. Ms. 276. Fol. 23 v°; приведено впервые, но с неточностями, постоянно повторяемыми впоследствии, в изд.: Stevenson. On cramp-rings. P. 49 (The Gentleman's Magazine Library. P. 41): «For the Crampe… Tak and ger gedir on Gude Friday, at fyfe parish kirkes, fife of the first penyes that is offerd at the crose, of ilk a kirk the first penye; than tak tham al and ga befor the crosse and say v. pater noster in the worschip of fife wondes, and barre thaim on the. v. dais, and say ilk a day als mek i on the same wyse; and than gar mak a ryng ther of withowten alay of other metel, and writ within Jasper, Bastasar, Attrapa, and writ withouten Ihc Nazarenus; and sithen tak it fra the goldsmyth apon a Fridai, and say v. pater noster als thou did be fore and vse it alway afdrward». Возможностью привести здесь вариант более точный, чем те, что были опубликованы прежде, я обязан любезности г-на Дж. Герберта из Британского Музея, который по моей просьбе сличил интересующий меня отрывок с рукописью.