Короли локдауна
Шрифт:
— У меня есть способ справиться с Сэйнтом, — загадочно ответила она, прикусив пухлую нижнюю губу и ускорив шаг, пока мы шли по дорожкам через центр кампуса.
Пока мы шли, я вытащил телефон из кармана и быстро набрал номер охранника, дежурившего у главных ворот.
— Вы поздно встали, босс, — раздался голос Питера, когда он ответил на городской телефон в будке у ворот.
— Я только что получил сообщение от студентки о странных звуках у стены рядом с женским общежитием. Похоже, горный лев или медведь, возможно, подобрался близко к кампусу, не мог бы ты отвести отряд от главных ворот с собаками, чтобы отпугнуть их? Последнее, что нам нужно, — это дикое животное, сеющее хаос
— Конечно, босс. Вы хотите, чтобы я позвал кого-нибудь еще и поставил охрану на воротах, или…
— Просто поторопись, и я уверен, все будет хорошо, — ответил я, вздыхая, как будто этот разговор наскучил мне, хотя мое сердце бешено колотилось в груди. Мне нужно было, чтобы они выполнили мою просьбу, не поднимая шума. Для всех нас было бы лучше, если бы никто не знал, что мы уехали. Было два часа ночи, что означало, что у нас было четыре часа до того, как Сэйнт встанет, и, по крайней мере, еще полтора часа, прежде чем Киан проснется и вернется в свою комнату, где он поймет, что Татум встала со своей кровати в какой-то момент ночи. Но как только они узнают, что она сбежала, они отправятся на охоту, и чем меньше они смогут выяснить, куда она делась, тем лучше.
Я сунул свой мобильный обратно в карман и обменялся улыбкой с Татум, когда мы подошли к воротам.
Она ждала в темноте под деревьями, пока я приближался к ним, проверяя, точно ли охранники ушли, прежде чем я поманил ее следовать за мной. Ворота были закрыты на толстые цепи, и, хотя у меня был ключ, нам было быстрее взобраться на них.
Я быстро вскарабкался по холодному железу, перепрыгнул через него и приземлился на гравий с дальней стороны. Мгновение спустя Татум приземлилась рядом со мной, и мы побежали трусцой прочь от ворот, пересекая широкую, посыпанную гравием подъездную дорожку и ныряя в деревья на дальней ее стороне, пока я прокладывал путь через них к парковке. Я пробрался сюда прошлой ночью и убедился, что аккумулятор моей машины заряжен для поездки. Школа хранила оборудование для базового обслуживания, поскольку очень много машин простаивало в течение семестра в течение длительного периода времени, поэтому я смог убедиться, что все было готово.
Я краем глаза наблюдал за Татум, когда мы проходили мимо рядов блестящих спортивных автомобилей, принадлежащих здешним студентам, и подвел ее к моему 68-му «Мустангу». Возможно, это была не совсем новая, броская спортивная модель, но я не думал, что у этих блестящих штуковин есть нашивка на классическом мускул-каре.
Выражение ее лица даже не дрогнуло, когда она последовала за мной. Никаких признаков капризной надутости или разочарования тем фактом, что машина стоила не больше, чем некоторые дома. Ничто не говорило о том, что у нее вообще были какие-то проблемы с этим. И я надеялся, что так оно и было. Потому что нет ничего хуже, чем кто-то, имеющий все это богатство и привилегии и принимающий это как должное. Смотреть свысока на людей, которым на самом деле приходится работать за свои деньги только потому, что у них их меньше. Но я начинал по-настоящему верить, что Татум была не такой. Она не была картонной версией «сопляков», которых я слишком хорошо знал. И было что-то действительно чертовски соблазнительное в том, кем она была, что она зацепила меня идеей выяснить это.
Я открыл машину, и мы поспешили забраться внутрь. Я снял куртку и бросил ее на заднее сиденье, дрожа, когда завел двигатель. Но я знал, что, как только включится обогрев, я вспотею, если останусь в ней.
Татум тоже забросила свою куртку на заднее сиденье, расшнуровала ботинки и поджала под себя ноги, устраиваясь поудобнее.
— Это долгая поездка, — сказала она, пристегивая ремень
— Не стоит благодарности, — сказал я с улыбкой, открывая бардачок и доставая конфеты и шоколадные батончики, которыми я его наполнил. — Давай просто накачаемся сахаром и насладимся ощущением, что мы превзошли Ночных Стражей.
Татум рассмеялась, набрасываясь на закуски, и я тронулся с места, не зажигая фар и медленно выезжая на гравийную дорожку, надеясь не привлечь внимания охраны к нашему отъезду. Добравшись до дороги, я включил фары и поставил ногу на пол, пока мы ровным темпом ехали на север.
Система отопления вскоре прогрела машину, и мы приготовились к долгому путешествию. Мне просто оставалось надеяться, что в конце концов мне не придется прощаться с девушкой, сидящей рядом со мной.
Я лежал без сна с холодной и подкрадывающейся уверенностью, что что-то не так. Совершенно и бесповоротно не так. Но я никогда не нарушал своих правил, никогда не вставал с постели до тех пор, пока «Лунная ночь» Клода Дебюсси не заставит меня встать ровно в шесть утра.
Но… Просто сегодня что-то было не так.
С рычанием разочарования, которое, как я знал, равносильно тому, что я выйду из себя и буду корить себя за собственную паранойю, если ошибусь в этом, я сбросил одеяло с кровати и вылез из-под него.
Я подошел к перилам, которые тянулись вдоль балкона за изножьем моей кровати, вытянул руки над головой, и мой позвоночник удовлетворенно хрустнул.
Сияния звезд через витражное окно, выходящее на фасад церкви, было недостаточно, чтобы что-то разглядеть, и пространство подо мной представляло собой немногим больше пятен темноты разной глубины.
Я провел пальцами по татуировке, которая изгибалась поперек моей груди, линиям надписи, которые Киан нанес на мою плоть, были мне так знакомы, что я мог проследить их даже без света, чтобы разобрать. Дни длинные, но ночи темные. Это отзывалось во мне до глубин моей души. Иногда я задавался вопросом, действительно ли это мои демоны мучили меня по ночам, или, возможно, это был шепчущий голос моей совести, отчаянно пытающейся цепляться за жизнь среди ужасов, в которых я так тщательно пытался ее утопить.
Я спустился вниз босиком, легко ступая в темноте по знакомому изогнутому маршруту деревянных ступенек, прежде чем включить лампу у их подножия.
Киан растянулся на диване, глубоко дыша во сне, одной рукой придерживая свое барахло под боксерами, как будто боялся, что кто-нибудь ночью попытается его украсть. Хотя, я предположил, что после того, что пыталась сделать с ним эта Глубокая глотка, эта шлюха, возможно, на самом деле это был защитный ход. От мысли об этом у меня неприятно покалывало кожу, но моя душа немного пела при воспоминании о том, как наша девушка избила ее до полусмерти, когда она узнала, что та натворила. Я задавался вопросом, показался ли этот момент Татум таким же важным, как и мне. Потому что вид того, как она бросилась в драку от имени нашей семьи, был для меня почти трансцендентным. Казалось, что она наконец-то серьезно заняла свое место среди нас, сражалась за нас и твердо стояла на нашей стороне, несмотря ни на что. Это было начало чего-то по-настоящему прекрасного. Я знал это в самых глубоких тайниках своей темной души.