Короли океана
Шрифт:
– Нисколько не стесняйтесь, капитан. Запах табака не доставляет мне ни малейшего неудобства, напротив, даже нравится.
– Что ж… – проговорил Дрейф.
Он набил трубку, раскурил и тут же почти весь исчез в густом облаке табачного дыма.
– А теперь, капитан, – сказал командир корабля, – давайте, с вашего позволения, продолжим наш разговор с того места, на котором мы остановились.
– Охотно, капитан. Ваше здоровье! Какая прелесть это анжуйское!
– И ваше, капитан! Да вы знаток!
– Немного. Гм!
– Итак, по-моему, вы упомянули об удовольствии, которое намерены мне доставить.
– Вот именно. Пару недель назад господин д’Ожерон, наш губернатор…
– И
– Надеюсь. Так вот, господин д’Ожерон бесцеремонно напросился ко мне на обед в Пор-Марго, что он частенько себе позволяет, желая засвидетельствовать мне свою дружбу. Но в этот раз он руководствовался куда более серьезной причиной. В то утро в порт зашло судно Компании с депешами для губернатора от господина де Кольбера [36] . Судно шло на всех парусах, ибо депеши были наиважнейшие: в них сообщалось, что король Людовик XIV, да хранит его Бог, объявил войну Испании.
36
Жан Батист Кольбер (1619–1683) – генеральный контролер финансов при Людовике XIV с 1665 года.
– Как! – вскричал командир корабля. – Испании объявлена война?
– Да, сударь, вот уже как два месяца. Впрочем, неудивительно, что вам о том ничего не известно, ведь вы уже с полгода как бороздите здешние воды.
– О Боже! Вот так новость! Искренне благодарю вас, капитан.
– Не мне следует адресовать ваши благодарности, капитан, а господину д’Ожерону.
– Но ведь эти вести доставили вы!
– По его приказу. Вот суть дела в двух словах. Господин д’Ожерон, ваш друг, что он успешно доказал в сложившихся обстоятельствах, памятуя о том, что вы находитесь в этих водах, проявил большую озабоченность по отношению к вам, поскольку в проливах Мексиканского залива так и шныряют испанские крейсера. А посему важно было предостеречь вас как можно скорее. К сожалению, сейчас на Санто-Доминго не осталось ни одного корабля: все наши компаньоны вышли в море.
– Положение и правда критическое.
– Господин д’Ожерон тоже так считал, но я успокоил его за пять минут. «У вас нет кораблей, – сказал я ему, – зато у нас остались барки. Готовьте депеши, я выхожу в море нынче же ночью». Губернатор знает меня. Он пожал мне руку, мы обнялись и на том и порешили. Через час я купил пирогу, и вот она уже покачивается у борта вашего корабля. Нанял человек двадцать пять из числа береговых братьев, старых своих знакомцев, и в тот же вечер, после того как господин д’Ожерон снабдил меня депешами, мы вышли в море, и вот я перед вами.
– Невероятно! – воскликнул командир корабля. – Только буканьеры и способны на такое!
– Полноте, капитан, вы шутите! Просто морская прогулка, – полушутя-полусерьезно сказал буканьер и, улыбнувшись, осушил свой бокал.
– Гм! Ничего себе прогулка! А как же те два корабля?
– Ах да, совсем забыл про них!
– Они-то чьи?
– Один, что поменьше, корабль Вест-Индской компании, шел в Пор-Марго и на траверзе Сен-Кристофера захватил другой, что побольше.
– А тот?
– Тот – испанец.
– Как «испанец»?
– Ну да. И побольше «Непоколебимого» будет. Этот великолепный корабль только месяцев пять как сошел с верфей Эль-Ферроля. Представляете, капитан, прощаясь с господином д’Ожероном, я сказал: «Не поздоровится первому же гавачо, что попадется мне в когти. Я разменяю его на мою пирогу, будь он хоть о трех палубах» И как в воду глядел!
– Что? Вы захватили этот самый корабль?
– Боже мой, ну да, – невозмутимо ответствовал
– С вашим экипажем числом всего-то двадцать пять человек?
– Ну конечно! У меня же не было времени возвращаться за подмогой. Да и испанец вряд ли стал бы меня дожидаться.
– Черт возьми! Это ж переходит все грани возможного!
– Отчего же?
– Так ведь, если не ошибаюсь, на этом корабле семьдесят четыре пушки да восемьсот человек экипажа!
– Ну и что.
– И вы его захватили?
– О чем имею честь вам сообщить.
– Но как вам удалось?
– О, честное слово, капитан, очень просто!
Достойный капитан де Лартиг и сам обожал это выражение – оно не сходило с его уст.
– Раз у вас все так просто, капитан, может, поделитесь своим секретом?
– Весьма охотно, коль это доставит вам удовольствие.
– Так расскажите же! Расскажите!
– В общем, да будет вам известно, как-то ночью, дней через десять после выхода из Пор-Марго плыли мы себе по воле волн, и тут в кромешной мгле мою пирогу занесло в те же воды, где обретался этот самый корабль. Море – как масло, ни тебе мало-мальского ветерка. Корабль их тяжело переваливался с борта на борт; паруса на нем безжизненно свисали вдоль мачт, точно тряпки. И тогда мне пришла в голову одна мыслишка, благо, насколько я знаю, гавачо – еще те сони-лежебоки. У них на борту не было слышно ни единого шороха. Я посоветовался с товарищами – они у меня смекалистые и живо сообразили что к чему. Мы потихоньку убрали на пироге парус, спустили весла на воду и бесшумно подошли к испанцу с кормы. По кормовому срезу двадцать три моих молодца в мгновение ока перемахнули на палубу; двоих же я оставил приглядывать за пирогой. Расчет был верный. Лежебоки-гавачо дрыхли, как сурки, и офицерам с капитаном мы перерезали глотки так, что они и пикнуть не успели. Когда с ними было покончено, я поднялся на мостик – их вахтенные тоже дрыхли без задних ног. Тогда я велел задраить все люки и, после того как мы выбросили за борт офицера с рулевым, с нашим боевым флибустьерским кличем да с топором в руке вместе с остальными кинулся на этих сонь. Этих бедняг мы тоже застигли врасплох, и они, решив, как видно, что на них напало целое полчище демонов, сдались нам без всякого сопротивления и дали себя разоружить.
– Но ведь половина их экипажа, – с живейшим интересом предположил капитан де Лартиг, – наверняка все еще оставалась на нижних палубах?
– Вот-вот. Они там внизу очухались и ну орать наперебой! На наше счастье, они не знали, сколько нас. Думали, мы огромная силища. К тому же гавачо боятся флибустьеров, как черти ладана. Хватило бросить им трупы капитана и офицеров да пригрозить, что взорвем их корабль, и они присмирели, словно агнцы. И гуськом стали выбираться на верхнюю палубу. Там мы их по очереди связали по рукам и ногам, а рты им позатыкали кляпами, чтобы они не подняли тревогу, потому как кое-кто из них все же остался внизу. Но больше всего нас позабавило то, в какую бешеную ярость впали эти безмозглые, когда прознали, что позволили захватить себя горстке флибустьеров из двадцати трех человек.
– Оно и понятно.
– Ну и потеха же была, умрешь со смеху! Но самое забавное в этой истории то, что я-то думал захватить один корабль, а прихватил аж два. «Сантьяго», это название испанца, за день до того завладел по случаю кораблем Компании и преспокойно вел его на Кубу. А тут, на его беду, откуда ни возьмись, я собственной персоной смешал ему все карты.
– А что вы сделали с экипажем, капитан?
– Часть заковал в железо прямо на корабле Компании, а остальных держал на борту «Сантьяго». Как же они мне надоели, капитан! Не спеши я на встречу с вами, уже б давно от них избавился.