Корона Ста Королей
Шрифт:
— Но ты же Аррик Вестновиан из Кровавых Лесов и командующий Повстанческой армией?
Он вздрогнул. Еле-еле. Я бы не заметила, если бы не смотрела на него. Но в его глазах промелькнуло сомнение… или сожаление… или…
Он наклонился, касаясь губами моих губ. От этого ощущения у меня перехватило дыхание.
Мой разум затуманился, и слишком горячая волна покрыла каждый дюйм моей кожи. У меня были ожидания и надежды, и что-то вроде желания расцветало во мне, но так же поспешно, как он поцеловал меня, он отступил.
На
— Сэр?
Я проглотила новую волну смущения и проследила за взглядом Аррика на одного из его людей. Аррик выглядел таким же смущённым, как и я, и я наслаждалась красным румянцем, покрывающим его шею.
— Да, Древон?
— Еда готова, — холодно ответил Древон. Его глаза на мгновение метнулись ко мне, прежде чем вернуться к Аррику. — Если вы хотите.
— Да, — Аррик откашлялся и поправил тунику, хотя она и не была смята. — Я готов. Накорми народ. Не жди меня.
— Как пожелаете, — кивнул Древон.
Аррик не колебался. Он протянул мне руку, показывая, чтобы я взяла её.
— Может, поедим?
Я мысленно вернулась в свою прошлую жизнь, ту, что была до хаоса, горя и боли. Я уже много лет не брала мальчика за руку. Со времён, когда я была ребёнком.
С тех пор я не видела таких изысканных манер… Я протянула руку, чтобы прикоснуться к драгоценным камням, висящим у меня на шее, и снова почувствовала, что мне чего-то не хватает.
— Что ты делаешь? — спросила я его, удивляясь, почему он стоит, как цыплёнок, с согнутой в локте рукой, застыв на полпути.
— Я должен это сделать, — вздохнул он. Он играл с плащом, накинутым на плечи. — Мой отец рассказывал мне.
— Ну, твой отец не всё знает, — возразила я. — Ты выглядишь как потерявшийся цыплёнок.
Он зарычал на меня, но затем его голубые глаза загорелись победой.
— Вот, — он указал на моего отца и повторил жест матери. Она взяла его под руку, и он повёл её в столовую. — Видишь?
Я взглянула на мерцающее золото своего платья. Оно будет выделяться на фоне величественной синевы его туники. Но мне это нравилось.
Стараясь изо всех сил подражать своей матери, я взяла его под руку и прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать улыбку.
Он смотрел на меня с удивлением, в его блестящих глазах плясало смущение.
— Это кажется…
— Странным? — прошептала я, ненавидя себя за то, что мой желудок, казалось, провалился в пятки.
Он
— Нет, Тесса. Это приятно.
— Тесс? — спросил Аррик, всё ещё протягивая мне руку, как маленький мальчик в моей памяти.
— Спасибо, — я взяла его под руку и проигнорировала облако тепла, шипящий во мне, и жужжание чего-то более острого, чего-то, что я ещё не была готова обнаружить.
Ужин был экстравагантным мероприятием по сравнению даже с сытной едой повстанческой армии. Каволианские женщины готовили со специями, которых я никогда раньше не пробовала. Смелые ароматы обжигали язык и кипели в крови, но всё было восхитительно.
Рагу состояло из корнеплодов и кусков дикой редьки. Они подали лепёшки со специями, а затем сладкий мёд, который дополнил трапезу.
К концу ужина я чувствовала головокружение, тепло и сытость.
Я попыталась помочь женщинам убрать посуду и вымыть котёл с супом, но они прогнали меня на языке, которого я не понимала. Найдя Оливера, прислонившегося к мешкам с картошкой возле костра, я скользнула вниз рядом с ним и улыбнулась огню, так отличающемуся от того, с которым мы столкнулись вчера.
— Я никогда раньше не пробовал такого сладкого мёда, — громко заявил Оливер.
Я усмехнулась, увидев его дикие глаза и румяные щёки.
— Ты сполна насладился им?
Он поднял бурдюк с вином, выплеснув немного жидкости медового цвета себе на колени.
— Никогда!
Потянувшись за бурдюком, я рассмеялась, он держал её вне досягаемости своими длинными руками.
— Женщина, — пробормотал он невнятно. — Ты можешь быть королевской особой, но это не даёт тебе права на мой мёд.
— Оливер! — я бросила поиски его напитка, чтобы убедиться, что нас никто не слышит.
Нас не услышали. Толпы людей, как Теновианских, так и Каволианских, были вокруг нас, но никто, казалось, не заметил его вопиющего промаха.
Он тоже не заметил. Он откинул голову назад и выпил ещё мёда, остановившись только для того, чтобы икнуть.
— Ты пьян, — обвинила я его.
Голова его склонилась набок.
— Нет, — возразил он. — Я… У меня перерыв.
Я поняла его, хотя его слова прозвучали как умееняперерыв.
— От чего?
Бурдюк выскользнул из его пальцев и приземлился рядом, как раз так, чтобы не пролиться. Если бы его голова не упала на руку, а тело не свесилось почти набок, я бы подумала, что он сделал это нарочно.
— От беспокойства о тебе.
Неужели он беспокоился обо мне?
За моей спиной зазвучала музыка, и странный звук отвлёк моё внимание от пьяного друга.
Каволианские мужчины стояли рядом, купаясь в отблесках костра. Каждый держал в руках свой деревянный инструмент, щипки вызывали меланхолию, витавшую в благоухающей ночи.