Короткое детство
Шрифт:
Стёпка опять затащил чемодан на нары. Поговорили ещё кое о чём и стали прощаться.
— Скоро поезд пойдёт? — спросил Стёпка.
— Как ему вздумается, так и пойдет, — ответил Генка.
— Мы не по графику следуем, — пояснила Ирка.
Стёпка кивнул головой. Хотя ему было совсем не понятно, как это — следовать по графику.
— А как вас звать-то? — вдруг вспомнила Ирка.
— Я — Стёпка Коршаткин, а он — Митька Локотков. Живём в деревне Ромашки.
—
— А ты бы посмотрела, какая она на самом деле, — воскликнул Митька. — И озеро у нас огромадное: за день не обойдёшь. Рыбы там пропасть. Вот такие лещи. — Митька широко развёл руки и показал, какие у них водятся лещи.
Ребята, торопливо попрощавшись, выпрыгнули из вагона и побежали. От ужаса они не чувствовали под собой ног и неслись, как сумасшедшие. Пятнадцать минут, которые они пробыли в теплушке, показались им кошмарным сном, а сам вагон, где каждый день умирают люди — мертвецкой.
Но вдруг Стёпка остановился, присел на корточки и начал хохотать.
— Что это тебя схватывает? — с удивлением спросил Митька.
— Ты не знаешь, ты не знаешь? — кричал, заливаясь, Стёпка и хлопал себя по коленкам. — Я же надул музыканта!
— Как?
— Скрипку-то в вагоне оставил!
Митька тоже принялся хохотать. Насмеявшись вволю над скрипачом, ребята, взявшись за руки, пошли вдоль эшелона и наткнулись на тётку Груню с Лилькой. Они всё ещё торговали.
У тётки Груни на шее, словно огромные бусы, висела связка луку. Придирчиво рассматривая пиджак, она говорила:
— Старый пиджачок-то. Старый-престарый. Три луковицы дам.
Высокая бледная женщина всплеснула руками.
— Побойся ты бога!
— Ещё четыре картофелины дам. Беру только из милости. Пиджак-то мне всё равно носить некому, бог мужем обидел меня, — говорила тётка Груня, запихивая в мешок пиджак. У женщины из глаз посыпались слёзы.
— Что же это она делает, — ужаснулся Митька.
— Погоди, синерылая, я с тобой рассчитаюсь, — сквозь зубы процедил Стёпка.
— А я ей все огурцы летом на огороде нарочно вытопчу, — сказал Митька.
Лилька выторговывала платье чёрное в белый горошек. Платье она выменяла за четыре яблока.
— Гадина, — прошипел Стёпка и крикнул: — Лилька, подь сюда!
Лилька, подхватив корзинку с яблоками, подбежала.
— Ну, что?
Стёпка сжал кулак, поднёс к её носу.
— Понюхай, чем пахнет!
— Чего ты? Чего ты… Что я тебе сделала? — испуганно залепетала Лилька.
— За яблоко готова шкуру содрать. Они же от голода помирают. А ты пользуешься их горем.
Лилька посмотрела на Стёпку, хотела что-то сказать и, не сказав,
— Крохоборка! — Стёпка плюнул, растёр валенком плевок и так дёрнул Митьку за руку, что тот чуть не упал. — Идём, а с ней мне и разговаривать не хочется.
Они пошли. Митька оглянулся. Лилька что-то говорила тётке Груне и размахивала руками. Тётка Груня тоже стала что-то говорить и тоже размахивать руками.
Глава IX. Эшелон уходит. Поиски соли. Рябой солдат. Драка с цыганами. Лилька плачет. Тётка Груня возмущается. Домой
— Если бы Генка жил в нашей деревне, то он был бы атаманом, — говорил Митька.
— Ну, это ещё бабушка надвое сказала, — возразил Стёпка.
— Спорим!
Стёпка спорить не стал. Он мрачно посмотрел на Митьку и сжал кулаки. Митька сразу же заговорил о другом.
— А ленинградцы ребята ничего. Только уж очень страшные.
Стёпка усмехнулся.
— А если б тебя не кормить много месяцев? Каким бы ты был, а?
Митька задумался. И словно сквозь туман увидел дистрофика Генку, скуластого, с запавшими глазами, острым носом и сморщившуюся, как старушка, Ирку.
— Локотков, у тебя картошка осталась? — неожиданно спросил Стёпка.
— Осталась. А что?
— Давай отдадим им… Что, жалко стало?
Митьке не было жалко картошки, ему было обидно, что не он, а Стёпка до этого додумался.
— Мне жалко? Да я и огурцы отдам. Их там целое ведро.
Они побежали к саням. Лошадь стояла на месте. Пугай, уныло повесив голову, бродил вокруг саней. Увидев ребят, лошадь замахала хвостом и громко заржала. Пугай бросился на Стёпку и лизнул его прямо в губы. Стёпка плюнул и сказал.
— А ну тебя, отстань. Мы дело делаем.
Картошки в мешке оставалось порядочно. Митька высыпал туда и огурцы. Стёпка взвалил мешок на спину.
— Бежим!
Митька вспомнил об узелке с пирогами и сунул его за пазуху.
Они побежали к эшелону. Пугай бросился за ними.
— Куда! — заревел Стёпка. — Назад! Сидеть на месте!
Пугай сел и сердито залаял.
— Жрать собака хочет. Где твои пироги?
Стёпка взял пирожок и, показывая его Пугаю, пошёл к санкам. Посадив Пугая в сани, Стёпка дал ему пирожок и строго погрозил пальцем.
Ребята только успели добежать до переезда, когда затрубил паровоз и вагоны задёргались.
— Скорее, скорей, — подгонял Митька Стёпку.