Корпорация «Коррупция»
Шрифт:
Губы сохранили печать очаровательной полуулыбки, и, казалось, в полудреме прикрытые
глаза вот-вот раскроются, и она восстанет. В ней не было покоя смерти, тело, даже
возлежащее на смертном одре, переполняла энергия. Казалось, она жива, она дышит и
слышит. Просто спит.
Два гроба рядом являли собой страшное зрелище. Два молодых сердца, две открытых
души, рожденные жить долго и счастливо, нашли свой конец у алтаря. Шли за единением
и нашли его, но не так,
кольцо золотое – солнце. А на ее – серебряное. Луна. Муж с женой, а жена – за мужем. Как
и должно быть.
Понимая, что все это – сон, Алена желала проснуться. Желала, но не могла. Как не
могла оторвать взгляд от ликов молодых, еще не успевших вкусить истиной жизни.
И тут на глазах лицо жениха стало стремительно меняться. Не стареть, но
становиться старше. Заложились морщины, иной стали линии скул и носа, появилась
надменность и печать греха. Пропала мальчишеская открытость, уступив место скупым
сжатым губам.
От ужаса увиденного она отшатнулась. Перевела взгляд на невесту и испугалась еще
больше. Глянула на него, затем на нее, потом снова и снова…
Страх всеобъемлющий, жуткий, липкий и холодный поглотил ее с головой. Связал по
рукам и ногам, ледяной когтистой лапой сдавил горло.
Он и она. Жених и невеста. Муж и жена. Их лица обрели знакомые черты. Четко. Без
права на сомнение. Борис Штурмин и Алена Соболева. Обрученные судьбой и нашедшие
смерть от неведомого.
Алена хотела только одного: проснуться…
28
Говорят, время лечит. Стараясь не вспоминать о том, что привиделось во сне, Алена
Соболева никак не могла отделаться от тревожного предчувствия. Стоило только закрыть
глаза, как в памяти всплывали образы, от чего по спине пробегали мурашки, и
перехватывало дыхание. Никогда еще ночные видения не были столь реальны и осязаемы.
Никогда не оставляли в душе глубокий след. А здесь даже не след – рубец, не
заживающая, постоянно гноящаяся рана. Гнала прочь дурные мысли, убеждала себя, что
ничего общего с действительностью во сне нет и быть не может. Просто бред
воспаленного разума. Последствия нервного истощения, вызванного гонкой за
неизвестным противником и сомнительным статусом в личной жизни.
Единственным спасением от бредовых мыслей оставалась журналистская
деятельность.
В первой половине дня Соболева носилась по делам: кто рано встает, тому Бог
подает. К обеду вернулась домой, и сразу – телефонный звонок. Ринат явно нервничал,
сбивался,
– Ты Штурмина видела сегодня? Общалась? Новости слышала?
Еще не осознав до конца, что происходит, Алена ощутила в груди разрастающееся
беспокойство.
– Нет…
– Включи телевизор!
В трубке послышались гудки.
Неизбежность грядущих потрясений и беспомощность перед лицом беды вновь
стали явью. На ватных негнущихся ногах она доковыляла до дивана, придерживаясь за
стену, чтобы не упасть. Плюхнулась на мягкие подушки и нажала кнопку на пульте. На
зажегшемся экране отразились полицейские машины, отъезжавшая карета «скорой
помощи», озабоченные лица руководителей прокуратуры и следственного управления,
работавшие на месте криминалисты и оперативники. Камера наехала на штурминскую
«волгу», крупным планом показала два круглых отверстия в лобовом стекле с
разбегавшейся в разные стороны паутиной трещин.
Безразличный к происходящему голос диктора вещал за кадром:
– …покушение на советника губернатора Южноморского края Бориса Андреевича
Штурмина. Неизвестный киллер произвел два выстрела. Представители следственных
органов пока воздерживаются от комментариев…
Почва ушла из-под ног, и если бы Алена не сидела, то обязательно рухнула бы на
пол. Глаза затуманились, ком встал в горле. Схватив телефон, она судорожно набрала
номер. Затем еще и еще! Тщетно. Абонент временно не абонент!
Стала обзванивать знакомых, но и они не давали никакой информации: без
комментариев, при всем уважении, Алена, ты ж журналист! Ничем не можем помочь!
Черт бы их побрал всех! За эти часы неведения она потеряла несколько лет жизни,
чудом не поседела. Что с ним? Как он? Может, ему нужна помощь?!
Обзвонила больницы, не сильно надеясь на удачу. Затем, пересилив страх – морги.
Ничего! Ни жив, ни мертв. Точно его вовсе не существует. Был человек, и нет!
Несколько раз связывалась с Ринатом: может, ему что известно, при его-то
знакомствах в Южноморске. Все впустую. Он только отнекивался, точно извиняясь за
собственную беспомощность: вся информация закрыта, соответствующие органы хранят
гробовое молчание… Гробовое… Какое страшное слово. Неужели сон был вещим, а она
не поняла, не осознала, не смогла предупредить и спасти?