Корректировка 2
Шрифт:
Я тут же освежевал ароматную дыньку перочинным ножиком. Съели с Тиной несколько долек. Потом пошли по проспекту дальше и остановились у входа в бар с сияющей зеленой вывеской «Метро».
Дыня, несомая в руке, как фонарик, горела в сумерках желтым светом. Я подарил её прохожему. Он сперва не хотел брать, подразумевая подвох, но Тинатин глянула на него своими карими прожекторами и мужик, схватив бахчевой овощ, с криками благодарности, убежал прочь.
Со мной в кафе она не пошла, сославшись на дела. Обещала навестить позже.
Внутри кафе «Метро» имело
За стойкой работали две барменши в одинаковых коричневых сарафанах поверх белых блузок с отложными воротничками и белыми же фартуками. На голове у них были… затрудняюсь, как назвать… кокошники. Одна, худенькая, лёгкая, густые черные волосы заплетены в неожиданные косички, походила на школьницу-переростка (это и была Джуна — я её сразу узнал). Вторая, мощная, восточная с тяжёлыми губами, упорным взглядом и характерной причёской «конский хвост», напомнила мне атаманшу разбойников из мультика про «бременских музыкантов». По закону подлости, она и подошла, молча и вопросительно уперев взгляд сквозь меня, куда-то в пространство вселенной.
— Чашечку кофе, пожалуйста, — с достоинством попросил я.
— И всё? — сурово удивилась барменша.
— А… что-то ещё есть?
— Много чего… Коктейли, фирменное мороженое «Метро»… десерт.
— Мне пока чашечку кофе, и фирменное мороженое, а там посмотрим.
Ответом мне был презрительный взгляд. «Атаманша» удалилась.
В ожидании заказа я принялся разглядывать Джуну. Она порхала вдоль барной стойки, щебетала с постоянными посетителями, отшучивалась на откровенные комплименты. При этом, успевая смешивать коктейли и разливать шоты и дринки.
В какой-то момент, она внезапно оказалась напротив меня.
— Гамарджоба!
Я вздрогнул от неожиданности. Черные глаза девушки, казалось, смотрели прямо в душу. — голос у неё был глубокий, несмотря на несерьезные размеры грудной клетки.
— Зачем ты меня искал? — говорила по-русски она правильно, но с каким-то странным акцентом.
Хм, похоже экстрасенс, она не такой уж и плохой, как утверждает Тинатин. Отпираться смысла не было.
— Привет, Джуна!
— Разве мы знакомы?
Тут я задумался, как пояснить свою мысль.
— Нет, не знакомы. Я, в некотором смысле, твой коллега… вот хотел пообщаться.
— Ты бармен?
— Нет, — засмеялся я, — имел в виду экстрасенсорные способности.
С минуту она пристально разглядывала меня, потом, смахнув челку со лба, заявила:
— Нет, ты не «видящий». Что тебе нужно?
Я не успел ответить, да и не знал, что отвечать. Тут нарисовалась её товарка с заказом.
Фирменным мороженым «Метро» оказались двести граммов коньяка, в котором плавала пара шариков сливочного мороженого и кусочек шоколадки. К нему, трогательно, прилагалась соломинка.
Так они
— Тамара! — просительно, но с железной ноткой в голосе, сказала ей Евгения и, та саркастически хмыкнув, удалилась.
Мне уже хотелось выпить, но я не знал как — черпать коньяк прилагающейся ложечкой, выглядело затратно, пить из чашки — вульгарно, а через соломинку — пошло. Джуна ждала, и я решил зайти с козырей.
— Я знаю будущее! Ну и прошлое, кое-какое.
Она криво усмехнулась.
— На цыгана вроде не похож.
— А я не гадаю, я просто знаю. Хочешь расскажу твоё? В детстве ты упала в колодец. Должна была утонуть, но не утонула. За это односельчане прозвали тебя ведьмой…
Девушка заметно вздрогнула.
— В семнадцать лет ты родила дочь. Юну. Она умерла…
— Тамара! — перебила мой рассказ Джуна. — У меня перекур пятнадцать минут.
И мне:
— Пошли покурим.
— Пошли. — я сгреб свой кофе и коньячное мороженое и последовал за ней в подсобку. Там она уселась на шаткий стул вынула из ящика стола сигареты. Чиркнула спичкой и сразу глубоко затянулась. Выпустила дым, испытующе глянула черными дырами глаз.
— Как тебя зовут?
— Григорий.
— Нет, не так, — она покачала головой. — Впрочем, неважно… кто тебе это сказал? Про Юну, про колодец…
— А кто тебе сказал, что я не Григорий?
Сесть мне предложено не было, и я подпирал косяк. Мороженое растаяло и плюнув на вульгарность (в подсобке больше всё равно никого не было, кроме нас с Джуной), я залпом выдул образовавшуюся смесь, закусив шоколадкой со дна чашки, и запив кофе.
А ничего, кстати, интересная комбинация вкусов.
— Но, я не вижу твоей ауры! — в отчаянье, девушка взмахнула рукой, с сигареты посыпался пепел.
— Ну и ладно, — успокоил я её. — у нас просто техника разная… Раджа-йога, бесцветная аура… не бери в голову. Про будущее рассказать?
Она торопливо прикурила следующую сигарету. Затянулась и обреченно кивнула.
— Давай.
— Через три года у тебя родится сын. Вахтанг. Насколько я понимаю, ты сейчас встречаешься с его папашей? Это плохо… сын погибнет уже взрослым… и ты себе этого не простишь.
— Заткнись, гад! — вскинулась она в ярости, потом помахала ладонью перед лицом, словно разгоняя дым. — Извини, извини! Я вижу, что ты веришь своим словам. Что дальше?
— Дальше… — я сделал вид, что задумался. — В восьмидесятом году, ты по протекции очень важных людей, переедешь в Москву. Твой дар будут изучать в научных институтах, а ты прославишься на весь Союз, как целительница и экстрасенс.
— Ого, — похоже она уже мне безоговорочно верила, — а дальше?
— У славы есть обратная сторона, — продолжал вещать я, — всё кончится плохо. Ты поймаешь звезду, начнешь нести всякую чушь, водиться с сомнительными личностями. Потом Советский Союз развалится, тебя постепенно забудут, кроме как в скандальном контексте. Прогрессирующая психическая болезнь, распад личности. Свои дни ты закончишь в нищете.