Корректор
Шрифт:
– Да.
– А яблоки у вас растут?
– Ну растут…
– Прекрасно. А теперь смотри. Допустим, ты проходишь под деревом, а с ветки над твоей головой срывается яблоко. Что будет дальше?
– Оно треснет мне по башке, – с нескрываемым раздражением ответил он.
– Значит, у вас есть тяготение… – Джулия задумалась с каким-то странным затаенным интересом.
В этот момент Алекс взорвался.
– Послушай, Джулия. Не надо издеваться надо мной. Сначала ты заявила, что едешь к жениху, а теперь рассуждаешь о каких-то падающих
Алекса переполняла злость.
– Ой! – Она дернула головой в сторону, затем обратно. – Всё, мне пора. Прости. И да, можешь быть покоен, я не сброшу платка этому напыщенному индюку Артьюччо Каррарези. Он мне не жених и никогда им не будет. Потерпи пару дней, мой рыцарь Александр.
Она склонила голову, мило улыбнулась и, поцеловав свою ладошку, приложила ее к зеркалу, затем с задорным смешком выскочила из залы.
Шок и облегчение одновременно.
Пусть он не убедил Джулию написать синьору Филиппо, но это сейчас занимало Алекса меньше, чем некий напыщенный индюк Артьюччо Каррарези.
Надо же иметь такое мерзкое имя. Да и фамилия не лучше. И хрен его знает, что может произойти на этом гребаном турнире. А вдруг мачеха вынудит ее скинуть этот платок.
Так думал Алекс, отмеряя шаги по квартире, и понимая, что кроме индюка Каррарези его подспудно терзает какая-то не родившаяся мысль.
Тяготение! – вдруг полыхнуло в его мозгу.
Она сказала про тяготение. А еще яблоко… Так это наверняка яблоко Ньютона. Знаменитое яблоко Ньютона и закон всемирного тяготения звучат как должное тогда, когда сам Ньютон еще не родился.
Алекс знал, что Ньютон жил в середине семнадцатого века, но, чтобы точно сопоставить даты, бросился к ноутбуку.
Исаак Ньютон, родился 25 декабря 1642 года…
– Шестьсот сорок второго! – заорал он, вскакивая со стула и стал кружить по комнате, размахивая руками, дабы не сбиться с мысли, которой у него в этот момент не было. Были лишь чувства, вернее ощущения. Очень сильные, и столь же непонятные. Хорошие или плохие, он не понимал, сейчас это было одно и то же. Главное, что мозг, интуитивно узрел какой-то свет в тоннеле вопросов и проблем.
Ньютон не родился, а она говорит о его яблоке и законе всемирного тяготения… Ну ни фига себе! Так, успокоился. Успокоился.
Заставив себя остановиться, Алекс побрёл на кухню, просто за тем, что надо чем-то занять свои руки. Руки налили воды и включили чайник. Под его урчание и потрескивание он подсел за стол.
Так. Явная нестыковка. Причем первая крупная нестыковка в происходящем. Что это значит? А значит лишь одно. Ньютон и его яблоко живут в моем мозгу со школьной парты. Стало быть, происходящее все-таки является игрой моего мозга. Так?.. Стоп, стоп, стоп! Тогда Джулия всё-таки не реальна?
Вздрогнув от щелчка чайника, Алекс покрылся испариной.
Не реальна!?.. Возможно и так. Даже выходит, что так.
Поймал
Реальна или нет? В чем разница?
Мысли болтались маятником. Он то терял, то вновь обретал Джулию. Пока обессиленный не плюхнулся на диван.
Но, если она в моей голове, тогда она точно моя. Всегда моя. И только моя. – Алекс вталкивал эту мысль, как спасительную пилюлю.
3. Чилийское вино
Шеф не был похож на себя. При синем в косую полоску костюме и модном галстуке, с аккуратно подстриженными бровями, он жал руку Алексу, благодарил за работу, поздравлял с окончанием проекта, намекая на премию. Случись это на несколько недель раньше, Алекс воспарил бы на крылышках. Но сейчас это было будто не с ним. Тем более, что Женьку теперь назначат по приказу. Хотя, признаться, всё это волновало Алекса меньше, чем возможность улизнуть пораньше с фуршета.
Дома он, как обычно, завалился на диван, когда из аэропорта позвонила Светка.
Блин! Блин! Как я мог забыть? – подскочив, Алекс забегал по квартире, собирая носки, кефирные бутылки и мятые пакеты.
Надо срочно бежать в магазин. И прибраться… Не успею. Или в магазин, или прибраться.
Выбрав первое, Алекс уже обул правый туфель, когда над головою брякнул звонок.
Приехала?! Не может быть!
В дверях, при большой квадратной сумке на ремне и зеленом облачении вежливо улыбался странный курьер. На вид лет шестидесяти, крепенький, невысокий и худощавый, он ни возрастом, ни профессорской бородкой, ни слишком умным взглядом, никак не походил на курьера.
– Здравствуйте. Вам ужин на две персоны из ресторанной сети Ламинария. Лучший бренд традиционной японской кухни, – декламировал он, держа сумку впереди и мягко шествуя на Алекса.
– Подождите, – Алекс рассеянно отступил. – Я не заказывал. Хотя… – Он досадливо цокнул. – Было бы так кстати… Может я заплачу? Сколько стоит?
– Всё оплачено. Сюрприз, – многозначительно подмигнул курьер. – Вам только принять и расписаться.
Светик, милая. Ты снова не понадеялась на меня, дурака. Эх, мне б за вином успеть смотаться. – Алекс принимал теплые коробки, истекающие слабым, но насыщенным и вкусным запахом.
– Спасибо. Где, где расписаться? – нетерпеливо спросил он.
Но курьер не торопился. С лукавым прищуром повесив короб на плечо, он запустил туда руку.
– В этом месяце у нас акция. Каждому новому клиенту, – вещал он, вытаскивая длинный сверток цветастого пергамента и разворачивая его перед носом Алекса, – в подарок – бутылка красного чилийского вина!
– Ого! – Алекс отпрянул, бережно принимая бутылку. – Вот это да! Вот это кстати! Неожиданно. Спасибо огромное.
– Извините, что не японский продукт, – шутливо покряхтел даритель, когда Алекс с бутылкой рванул в комнату. Вскоре он вернулся с сотенной в руке.