Коррумпированный город
Шрифт:
– Не знаю, - ответила служанка.
– Господин Сэнфорд велел мне унести подносы и больше не заходить. Но не думаю, что он хотел сделать эту покупку. У него, знаете, было такое окаменевшее выражение лица...
– Да, - отозвался я.
– Мне приходилось видеть это выражение. Где сейчас господин Сэнфорд?
– Думаю, он все еще в своей комнате. Он много читает по утрам, перед уходом на работу. Я никогда не видела человека, который бы так много читал.
– Пойдите и спросите его, не примет ли он меня, хорошо?
–
– Но она медлила, оставаясь на кухне, и наконец спросила: - Вы ведь не скажете ему, что я разговаривала с вами о Керче? Тогда я точно лишусь работы.
– Я не скажу ему об этом и благодарю за помощь.
– Я благодарна вам за одиннадцать долларов.
– Ее лицо снова осветилось улыбкой.
– Вам лучше пройти в переднюю и подождать там. С минуты на минуту должен прийти повар, он не любит, когда на кухню заходят посторонние.
Я стал ждать в переднем холле, а она протанцевала вверх по парадной лестнице и через минуту вернулась:
– Господин Сэнфорд сказал, что вы можете сразу же к нему подняться. Возле лестницы увидите открытую дверь.
Он сидел возле высокого окна в кожаном кресле, которое своими большими размерами подчеркивало худобу его высохшего тела. Шелковый халат усиливал это впечатление, которое подкреплялось также неизменной бледностью и неусыпной настороженностью его голодных глаз, что свидетельствовало о том, что он провел бессонную ночь. Но широкая кровать в стиле королевы Елизаветы стояла неубранной.
Он перевернул книгу, положил ее на колени - "Прогресс и нищета", выпущено издательством "Эвримэн", - и посмотрел на меня:
– Извини, что принимаю тебя сидя.
Я сел в кресло напротив него.
– Извините, что сел без спросу. Я носился всю ночь, пытаясь навести порядок в этом мерзком городе. Очень устал.
– Ты неважно выглядишь, - сухо сказал он.
– Кажется также, что тебя довольно основательно потрепали во время твоей ночной кампании.
Я резко оборвал его разглагольствования:
– Я пришел предупредить вас, господин Сэнфорд. Керч уехал оттуда, где мы были вместе, час или два назад. Слышал, что по пути он собирался заехать к вам. Нет ли у него случайно доверенности от госпожи Флорейн Уэзер?
Он снял очки для чтения и посмотрел на меня. Что-то похожее на улыбку сморщило кожу у его глаз и проложило несколько крупных складок почти до ушей.
– Это что-то вроде предупреждения с допросом, так?
– Сейчас вы услышите и предупреждение. Но вам следовало бы ответить на вопрос. Я ведь могу и сам легко это выяснить.
Какое-то время он молчал. Сложил очки и постукивал ими по суставам пальцев левой руки.
– Это факт, у него есть такая доверенность. Знаешь ли, он ведь поверенный в делах госпожи Уэзер.
– И он вступил с вами в переговоры о продаже гостиницы?
– Это верно. Так пожелала госпожа Уэзер, он действовал от ее имени. С твоей стороны было бы глупо
– Конечно, Керч не сделает вам предложения, которое не было бы совершенно законным. И естественно, если бы он все же сделал такое предложение, то вы не захотели бы им воспользоваться. Именно поэтому я вас и предупреждаю.
– Но о чем ты меня предупреждаешь? Твои предупреждения чересчур завуалированы, не находишь?
– Пытался ли Керч продать вам остальную часть имущества моего отца? Клуб "Катей" и радиостанцию?
– Если и пытался, то тебя это не касается. Я повторяю: если бы и пытался.
– Кто управлял состоянием моего отца?
– Национальный банк нашего графства. Но почему ты выбрал меня, чтобы навести справки о своих семейных делах?..
– Я оказываю вам услугу. Стараюсь не связывать порядочную фамилию Сэнфорд с очень неприятным уголовным делом. Национальный банк графства принадлежит вам, правда?
Старый человек вздохнул.
– Только люди, которые ничего не знают о запутанности финансовых структур, люди, подобные тебе, могут сказать, что он принадлежит мне. Я - председатель правления.
– Вчера вечером вы мне сказали, что я являюсь наследником госпожи Уэзер. Это не утка?
– Я не уверен, что понимаю твой жаргон...
– Вы не можете унизить меня, - сказал я не очень любезно.
– Вы добрались до положения, которое теперь занимаете, не с помощью распрекрасных слов, произносимых на благопристойных чаепитиях. Вы говорили мне правду?
Он устало махнул рукой.
– Зачем мне лгать тебе? Завещание официально утверждено уже давно.
– Тогда вопрос о продаже имущества моего отца прямо касается меня. Оно принадлежит мне.
– Боюсь, что ты несколько предвосхищаешь события. Владелицей является госпожа Уэзер. Она дала господину Керчу юридическое право действовать от ее имени во всех случаях. Надеюсь, это понятно.
– Это понятно, но это больше не соответствует действительному положению дел. Флорейн Уэзер умерла пару часов назад.
Проницательный взгляд его бледных глаз остановился на моем лице, затем устремился опять в сторону.
– Не знаю, можно ли тебе верить. Почему же она умерла, если действительно умерла?
– Об этом вы узнаете из газет. Я приехал лишь для того, чтобы предупредить. Не пытайтесь что-либо приобрести из принадлежавшего моему отцу, иначе попадете в беду. Может быть, ваши неприятности уже начались.
– Я в этом сомневаюсь.
– Он говорил спокойно, но поза его выдавала напряжение.
– Заодно могу сказать тебе, что не собираюсь даже рассматривать предложение Керча. Дело в том, что я собирался обговорить этот вопрос с госпожой Уэзер. Меня удивила его поспешность.
– Он приподнял левую руку на несколько дюймов, затем бессильно опустил опять на подлокотник.
– Теперь ты говоришь, что она умерла.