Коррупция в образовании, или Насмешки судьбы
Шрифт:
При мне однажды произошел такой разговор.
Пришел на кафедру молодой человек, долго сидел, ждал заведующего. Наконец Геннадий Алексеевич его принял.
– Я хочу работать преподавателем, – сказал парень, – я хорошо учился и хочу передавать знания новым поколениям, у меня призвание, у меня желание.
Я думала, что все захлопают и примут его.
Но Геннадий Алексеевич снял очки, положил их на стол перед собой и внимательно вгляделся в человека, сидящего перед ним.
– Вас есть кому содержать?
– Это вы о чем? – растерялся парень.
– О том, что у нас очень маленькие
– Почему? У вас же есть общежитие, квартиру не надо снимать.
– За общежитие тоже надо платить. А лет через несколько вы захотите семью и детей, а содержать их вам будет не на что.
Геннадий Алексеевич развел руками, а молодой человек ушел и больше не вернулся.
Я размышляла над словами профессора. Неужели он думает, что человек, действительно хорошо обеспеченный, пойдет преподавать? У таких людей широкий выбор, и они, как правило, занимаются такими вещами, которые принесут деньги, известность, они будут стремиться попасть в кино, на сцену, будут называть себя музыкантами, общественными деятелями, блоггерами, художниками, телеведущими. А профессия преподавателя неблагодарная, никакой славы и влияния на ней не заработаешь. Да еще во времена всеобщей педоистерии, когда в угоду детишкам о преподавателя вытирают ноги все, кому не лень.
Был еще случай, которому я оказалась свидетелем. Приехала как-то девушка-мажорка.
– Да мне неважно, что зарплата маленькая, мне лишь бы на людях быть и дома не сидеть, – уверяла она.
Но когда ей озвучили реальный размер зарплаты, она воскликнула:
– Да вы что, это же два раза мой джип заправить! Нет-нет, моя мама такую работу не потянет, это же ее расходы на меня увеличатся: на бензин дай, на обед дай. А еще я по дому не буду успевать, ни убраться, ни приготовить, потому что дорога в одну сторону два часа занимает.
К своей первой паре я готовилась три дня, сидела за письменным столом, детально разбирала задачу, которую мне предстояло решать со студентами, освежала свои знания, листала учебники, искала информацию в интернете. И, конечно, переживала, получится у меня или нет. Я ведь совсем не имела опыта выступать перед аудиторией, – в школе толком не училась, в университете была заочницей.
Утром того дня дождалась девяти часов и хотела уже отправиться на занятие, но опытные коллеги сказали:
– Подождите минут десять, пусть все соберутся, студенты часто опаздывают.
Тогда я побежала покурить и встретила на нашей лоджии профессора Мельникова. Это был представительный мужчина с белой копной волос, всегда в идеально выглаженном костюме с галстуком. Взгляд у него был слегка скептический, как будто в ожидании подвоха, но невероятно добрый. Он происходил из знаменитой династии нашего учебного заведения, его отец когда-то был начальником факультета. Помню, когда я слушала его лекции, то неизменно восхищалась. Он не просто пересказывал материал, он приводил примеры из жизни, из общественных событий, приводил цитаты известных поэтов и философов.
– Доброе утро, – поздоровалась я.
– Доброе утро, – приветливо ответил он.
– А у меня вот сегодня первая пара.
– Ты что, решила преподавать? – он невольно схватился за голову и посмотрел на меня с ужасом и сочувствием
– А что не так, я очень рада, что мне доверили.
– Ты такая добродушная, такая бесхитростная! Я столько лет преподаю, и знаешь, сколько раз мне хотелось развернуться и пойти отсюда куда глаза глядят! Вот вроде бы все хорошо, но попадется на всю аудиторию один какой-нибудь умник, и все испоганит! Буквально вчера – все объяснил, все поняли, а одна девица сидит и повторяет: «А теперь мне отдельно объясните, ну я не понимаю!». Или прочтут в интернете какую-нибудь чушь и начинают спорить, почему вы так сказали, а там по-другому сказано…
И вот я впервые вошла в аудиторию, вся в смятении – а вдруг я буду стесняться, а вдруг у меня голос будет дрожать…
И тут, при моем появлении, все студенты, как по команде, встали!
И у меня как будто камень свалился с плеч. Я моментально успокоилась. Я почувствовала себя, как рыба в воде. И вдруг поняла, что мне с ними – хорошо. И это ощущение не пропало со временем, на всех последующих парах оно так и оставалось со мной.
С молодежью приятно общаться, они в подавляющем большинстве добрые и отзывчивые, не натерпелись еще насмешек от жизни и человечества, ни в чем особо не разочаровались. У них еще далеко идущие планы, оптимистичный взгляд. В их глазах светится уверенность, что они всего добьются, покорят весь мир, заработают много денег, осуществят самые смелые мечты.
Ну а я, со своей стороны, помогаю им адаптироваться в этом сложном мире чисел и формул, понимая, как нелегко прийти в первый раз на занятия.
ГЛАВА 4. ЧТО ЗНАЧИТ КОРРУПЦИЯ
В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
Суходнищева увольняется!
Эта новость прозвучала как гром среди ясного неба.
Первыми мне об этом сообщили студенты, и я просто не могла поверить. Она столько лет здесь проработала, сидела начальником учебного отдела, а когда ее оттуда прогнали за утерю учебно-методических комплексов, перешла на преподавание. Другими словами, держалась руками и ногами за эту работу.
На следующую пару пришла другая группа, и ребята мне рассказали то же самое.
– Потопова сегодня такая расстроенная ходит, говорит «сожрали нашу дорогую Светлану Ивановну!»
Я, не удержавшись, фыркнула.
– И кто же ее, интересно, сожрал?
– Да это все из-за ее группы. Помните, в прошлом году из-за ковида мы все сидели дома?
Еще бы такое не помнить! Целый месяц все сидели дома, выходить на улицу было не рекомендовано, однако, я все же ходила каждый день на прогулки, но работы так не хватало!
– Тогда еще общагу закрыли, всем велели уезжать домой.
– Да, помню, – сказала я.
– Так вот, всех выгнали неожиданно, времени на сборы было в обрез, и никто из проживающих не написал заявление на выселение. Поэтому оплату за общежитие бухгалтерия продолжала начислять. Причем туда автоматически включили и время каникул, и сумма в итоге серьезная получилась.
– А почему так сделали? Чисто из-за формальности, потому что не было заявления на выселение?
– Ну да. Как-то несправедливо получается.