Корыстный интерес
Шрифт:
Повернув ручку, я открыл дверь, не имея ни единого предположения, что ожидало всех нас там, за этой водной стеной.
Незыблемые постулаты
Не было никакого туннеля, не было никакого головокружения, никаких световых спецэффектов, к которым я привык при перемещениях посредством дезагрегатора или магических порталов. Вместо всего этого я просто шагнул за дверь и сразу вышел, ступив на траву. Следом за мной шагнули остальные: все, кроме одного матроса. Я оглянулся на проход как раз в тот момент, когда
Только после этого я позволил себе выдохнуть и опуститься на землю, как и мои спутники. Мы лежали в полном безмолвии, уткнувшись носами в сочную, салатовую траву, и ненасытно вцеплялись в землю ногтями, вдыхали её аромат...
После пережитого почва с травой казались настолько чужеродными, что к ним требовалось заново привыкать, как и к особой твёрдости самой земли, к её тяжести, вибрациям. Будто земля — это всего лишь некая спасительная колыбель: тёплая, уютная, знакомая. Мать рядом, но не является этой колыбелью, не ограничивается ею. Понятие «Земля-Матушка» несоизмеримо шире, нежели просто почва, на которой устойчиво стоят наши ноги. Именно в момент, когда отступает смерть, понимаешь это. Но, не познав, не приняв смерть, невозможно понять и принять жизнь. Бытие и небытие всегда идут рука об руку, являясь двумя половинками одного тела. И отделять одно от другого не просто глупо, но и бессмысленно. Так же глупо, как пытаться по отдельности изучать пять тел одного существа, заведомо зная, что остальные тела изучить не удастся.
Спустя минут пять послышались первые всхлипы: это Акада и выживший матрос наконец-то осознали, что произошло. Конфликт в их мозгу был настолько очевиден, что я начал опасаться за здравомыслие спасённых.
— Ничего сверхъестественного не произошло, — поспешил заверить я и изо всех сил потряс за плечи молодого парня, глаза которого с каждой секундой попеременно наполнялись то безграничным ужасом, то благоговейным трепетом: он ещё не понял, как ко мне относиться. — Скажи, как тебя зовут?
— Питер. К-кто ты? — выпалил матрос, окидывая меня испуганным и подозрительным взглядом.
— Царь, Бог и воинский начальник, — пошутил я, но, видимо, совершенно неудачно, так как парень рухнул к моим ногам. — Это шутка, глупый. Я просто маг, которому вовремя удалось открыть одну из многочисленных межпространственных дверей.
Акада мгновенно прекратила реветь и, уставившись на меня, возмущённо выдохнула:
— Так что же ты раньше так не сделал?!
— Я тебе что, циркач, чтоб по заказу трюки выполнять? — фыркнул я в ответ. — Сам ещё не разобрался, как это работает, а ты уже с претензиями лезешь. В первый раз так перемещаюсь. И, кстати, не мешало бы узнать, куда нас забросило.
Оглядевшись, мы не заметили ничего, кроме поляны, на которой очутились, и леса, что охранял эту поляну со всех сторон.
— Если останемся и продолжим валяться тут, то быстро ослабеем от голода. Пока утро, надо двигаться вперёд, — предложил я и выразительно посмотрел на Мотю. — У нас пёс имеется, а у пса — нос. Отдыхаем ещё пару часов и отправляемся в путь.
После чего мы все отрубились, заснув
***
Солнце было уже высоко и время клонилось к вечеру, когда мы пробирались сквозь непроходимую чащу, но тут заприметили хижину-землянку.
— Здесь переночуем, — твёрдо заявила Акада, толкнув дверь, и бесстрашно ступила на лестницу, ведущую вниз.
— У тебя настоящая тяга к лесным избушкам, — проворчал я, спускаясь вслед за ней. — Прямо болотная ведьма какая-то. Вдруг здесь кто-то живёт, а ты так бесцеремонно врываешься, даже не постучав.
— Иди первый, — предложила она, обернувшись.
— Нет-нет, уж лучше ты, — изобразив страх, отмахнулся я. — Если тебя сожрут, то я ещё успею выбежать обратно.
— Рыцарь! — фыркнула она. — От оскорбления меня сейчас удерживает лишь то, что ты спас нас после кораблекрушения. Не дрейфь, никто здесь не живёт, кроме... — Она запнулась, оглядев однокомнатный домик.
— Охотника, — завершил фразу Питер, когда зашёл следом за нами. Даже его, выросшего в развратном мире, передёрнуло от многообразия орудий для убийств и пыток. Они поблёскивали сталью в свете негасимых ртутных светильников.
— Что это? — подошла к лампе Акада. — Такой мягкий, молочный свет...
— То, что люди уже не могут себе позволить.
— Жаль, это решило бы многие мировые проблемы.
— Именно поэтому у вас больше нет таких светильников, — отозвался я, изучая оружейный арсенал, развешанный по стенам.
— А были? — удивилась Акада.
— Разумеется, — засмеялся я. — А ты думала, люди со свечками раньше жили?
— Такие продвинутые светильники, а дом — землянка. Почему?
— По той же причине, почему здесь на лошадях ездят, а не на машинах. Это остатки роскоши. Небось, надумала с собой такой светильник утащить? И правильно, сэкономишь на оплате за электроэнергию, — хмыкнул я. — Но это только в том случае, если мне не удастся утащить тебя к Лучезару.
— Что такое электроэнергия? — насторожился Питер. — И куда вы собираетесь забирать этот светильник? И вообще, кто такой Лучезар?
Акада не ответила ему, вновь вернувшись к рассматриванию диковинных ламп.
— Растопите печь, — вскоре кивнула она и указала на дрова, сложенные у старой, почерневшей печи, что занимала половину землянки, — а я поищу еду. Может, здесь остались какие-нибудь съестные припасы. Рядом с домом я заметила колодец. Так что тащите воду. Если там, конечно, ведро имеется.
Припасы обнаружились почти сразу, но на шикарную трапезу рассчитывать не приходилось. Акаде каким-то образом удалось сварить суп из кореньев и сушёных грибов да слепить пресные лепёшки из грубой муки. Тем и поужинали.
— Я тут карту обнаружил, — обрадовался Питер, разворачивая на столе обляпанный жирными пятнами свиток. — Крестик, надо полагать, это мы.
— Значит, недолго топать до поселения городского типа, — навис над картой я, разглядывая вполне понятные обозначения. — Вот и космопорт. Нам точно туда.
— Что такое космопорт? — уставился на меня Питер. — Ты что-то путаешь, Риши. Это просто храм и пирамиды.
— А рядом, как правило, космопорт. Не спорь, если не знаешь, — раздражённо отмахнулся я.