Кошачье сердце
Шрифт:
— Неужели, не европейцы?
— Не-а, — ухмыльнулся профессор. — Мужчины-азиаты. Да ты даже на нашу IT-компанию посмотри. Чуть ли не половина сотрудников — китайцы, индусы, корейцы, японцы, и ведь работают хорошо. Уж сколько мы пытались ради квот нанять чернокожих, а их всего ничего в общей массе айтишников. Ты в курсе, что у нас даже Зури числится официально не секретаршей, а программистом? С соответствующей хорошему программисту зарплатой. Ну не набрать достаточно толковых ребят с чёрной кожей! Может, всё дело в системе образования или ещё в чём, не готов делать далекоидущие выводы. Просто есть потребности бизнеса
Доктор покачал головой:
— Сплошные противоречия…
В этот момент на кухню заскочил один из припозднившихся на работе программистов, настороженно посмотрел на двух внезапно замолчавших начальников. Сделав правильный вывод, пухленький мужичок быстро взял с полки пачку печенья и удалился, закрыв за собой дверь.
Выждав несколько секунд, профессор продолжил свои рассуждения:
— А знаешь, наверно, ты прав, — неожиданно легко согласился с последней фразой доктора Фёдор Фёдорович. — Ведь именно на бесконечных противоречиях сегодня и построена вся повестка. Вероятно, чтобы всех запутать, чтобы все постоянно испытывали страх и чувство вины. Не имели собственной точки зрения, а тупо и яростно поддакивали каждому новому веянию. Граждане-марионетки, столь же примитивные, как наши секс-игрушки, но обладающие правом голоса. Кому это выгодно? Правильно, тем, кому нужны голоса избирателей.
Расцарапанный шумно выдохнул:
— Звучит, как настоящая теория заговора!
Фёдор Фёдорович скривил губы:
— И да и нет, дорогой доктор. Я не думаю, что у всех этих веяний есть какой-то один-единственный подстрекатель или дьявольский дирижёр. Скорее, как я и говорил, мы имеем дело с группой неких влиятельных людей, типа нашего Джорджа, попавших под влияние левой идеологии. Они не столько планируют и управляют, сколько следят за разными трендами и выбирают для поддержки те, что выгодны им в данный момент. Качнули маятник общественного мнения в одну сторону, извлекли из этого максимальную выгоду, качнули в другую. Им на все эти права женщин, цветных и неопределившихся с полом плевать. Профинансировали, использовали и выкинули тех, кто не успел быстро переобуться. Просто бизнес, то есть политика, ничего личного.
Доктор Бернард покачал головой:
— В страшное время живём, профессор.
Фёдор Фёдорович отмахнулся:
— И снова и да и нет, доктор. Большинство людей живёт сейчас лучше, чем когда бы то ни было за всю историю человечества, но вопят и страдают так, будто сейчас самые тёмные века из возможных! Противоречия, извлекающей выгоду элите нужны противоречия везде и всегда. Они плавают посреди этого хаоса как рыба в воде. Легонечко поддёргивая за нужные ниточки, извлекают из неразберихи деньги и власть.
Несмотря на вкусный и калорийный ужин, расцарапанный казался немного пришибленным:
— Так что же делать-то, Фёдор Фёдорович?
Профессор посмотрел на свой телефон:
— Кто виноват, и что делать… Извечный русский вопрос. Что ж, думаю, на сегодня делаем вот что: заканчиваем с разговорами и отправляемся по домам. Мы же с вами не «угнетённые азиаты», чтобы работать двадцать четыре часа в сутки?
Доктор Бернард рассмеялся:
—
Профессор пожал плечами:
— Ничего, они за переработки сполна получают. В их интересах задержаться в офисе на пару часов после окончания смены. А вот у нас с вами, доктор, доход зависит не от количества затраченного на работу времени, а от полученных результатов. И знаете, к чему я за тридцать лет работы в этой сфере пришёл? Чтобы добиваться хорошего результата, надо не только вкалывать, но учиться, учиться и ещё раз учиться, а также гулять, хорошо кушать и спать. Тогда мозг решает сложные задачи куда эффективнее.
Мужчины поднялись из-за стола:
— Ну-с, насчёт хорошо покушать, думаю, мы на сегодня план выполнили, — доктор принялся убирать со стола.
— Следующий пункт по плану — хорошо выспаться! — подмигнул Фёдор Фёдорович коллеге. — Совсем забыл спросить за всеми этими разговорами, как вам пельмешки-то, доктор?
Расцарапанный широко и искренне улыбнулся:
— Они бесподобны. Но, чтобы не оставаться в долгу, позвольте в следующий раз угостить вас чем-нибудь традиционным с моей стороны. Петух или цыплёнок в вине, кордон блю, рататуй, потофё, говядина по-бургундски… Всё, что вы пожелаете!
Фёдор Фёдорович дружески похлопал Бернарда по спине:
— На ваш выбор, доктор. Мне от одних названий опять есть захотелось. Воистину, от французской кухни откажется только безумец!
Перед уходом профессор подошёл к холодильнику и легонько почесал кошку за щёку:
— Смотри, как Мурка-то наша всё внимательно слушает. Умная киска. Ну, ты, Мурка, постарайся не чудить тут особо, лады? Я завтра пораньше приеду, позанимаюсь с тобой.
Кошка не возражала. С такой выдающейся личностью, как Фёдор Фёдорович, она готова заниматься хоть сутками напролёт!
«И кефирчика завтра ещё принесите. Очень уж мне понравился».
— Мяу-мур, — на прощание промурлыкала киска.
Глава 4. Офис
— Никого драть нельзя, — волновался Филипп Филиппович, — запомни это раз навсегда. На человека и на животное можно действовать только внушением.
Михаил Булгаков, «Собачье сердце»
Город засыпает, просыпается кошка.
Когда к полуночи офис наконец опустел, Мурка — она уже успела смириться со своей новой кличкой — принялась за исследование окружающей местности. Полумрак ей нисколечко не мешал.
Сначала она вдоль и поперёк излазила кухню, затем с хозяйским видом осмотрела длинный коридор. К сожалению, почти все кабинеты были заперты, так что ей пришлось довольствоваться комнатой для совещаний, тремя туалетами и какой-то заваленной хламом подсобкой. Будучи хозяйственной кошкой, она, конечно, не могла не опрокинуть на пол всё, что можно было туда опрокинуть. Ведь доставать вещи с пола гораздо удобнее, чем искать их на полках, правильно?
Чтобы перебить неприятный запах химии в туалете, Мурка оставила посреди помещения немного своих испражнений, затем попила вкусной водички прямо из унитаза. В унитазе же вода явно свежее, чем та, которую оставил ей в блюдечке Фёдор Фёдорович.