Кошачий король Гаваны
Шрифт:
– Вообще-то нет.
Грегуар явно разочаровался, словно я дал неправильный ответ.
Может, так оно и было. Я всегда говорил, что я кубинец, но дома упоминание о Кубе неизменно приводило к выволочке.
– Этот чертов коммунист изуродовал нашу страну, – заявляла мама. – Я не хочу, чтобы ты тратил жизнь на пустую ненависть к нему. Теперь мы американцы.
Мама прибыла в Штаты на корабле во время Мариэльского исхода в тысяча девятьсот восьмидесятом, когда ей было восемнадцать. Прочая родня осталась на Кубе. Мама не общалась с ними и не говорила о
Я лишь знал: что-то случилось с ней в Гаване, что-то такое, что она хотела забыть. С островом ее связывали лишь коллекция музыки сальса и несколько книг: Дель Монте, Вилаверде Марти. Все дореволюционные.
Разумеется, отказ мамы обсуждать Кубу привел к тому, что я стал фанатом острова. В девятом классе смотрел все фильмы о нем, читал каждую книгу, которую только мог раздобыть. Революция Кастро, охота за нацистскими субмаринами Хемингуэя, операция в Заливе Свиней, Особый период, блоги, вроде «Поколения Y» и «Это Гавана». Но от всех этих энциклопедических знаний мало толку на танцполе.
– Так что насчет продвинутого уровня? – спросил я.
Грегуар пожал плечами:
– У большинства уходят годы, чтобы его достичь.
– Хорошо.
Пометка: если на предложение потрудиться несколько лет, ты отвечаешь «хорошо», это о многом говорит.
И дело даже не в Ане. Да, мне хотелось с ней танцевать, но не только потому, что она красивая. Мне хотелось ощутить то же, что и она, тем вечером с Грегуаром. Обрывки того танца преследовали меня во сне.
В группе начинающих было двенадцать девочек и семь парней. В основном подростки, самым старшим едва исполнилось двадцать. Все белые, кроме двух чернокожих девушек и меня.
Все пришли с друзьями и болтали меж собой. Я же стоял в стороне и разминал колени, как на физкультуре, – мой единственный вариант подготовки к любому физическому упражнению. И сколько бы я ни убеждал себя, будто выгляжу как профи, зеркало неумолимо показывало тощего подростка в слишком больших штанах.
– Добро пожаловать в «Чевере». – Грегуар прошелся перед учениками, заложив руки за спину. – Мы танцуем кубинскую сальсу, она называется «сальса касино» в честь «Касино депортиво», кубинских клубов. Все прочие в этом городе танцуют нью-йоркскую. Мы берем не количеством, а качеством. Здесь вам не покажут с порога эффектные движения и модные дорожки. Вы останетесь начинающими, пока не выучите базу. – Он встал перед нами, уперев руки в бока. – Танцор без базы – просто павиан.
Похоже, Грегуар смотрел слишком много фильмов о войне, так как явно копировал сурового сержанта.
Он включил музыку. Я узнал песню – «Malditos Celos», медленная композиция Манолито Симоне, – и невольно принялся отбивать ритм по бедрам. От желания наконец приступить к занятию дрожали колени.
– Сперва слушаем, – сказал Грегуар.
Хм!
Он нарисовал ритмическую структуру сальсы маркером на зеркале. Объяснил, где начинается фраза, где вступают ударные, где колокол, что играет бас. Заставил нас закрыть глаза и отстукивать ногой первую долю – ту, с которой мы начнем танцевать.
Лишь
Мы полчаса отрабатывали это движение плюс вариации из стороны в сторону.
– Переноси вес! – кричал Грегуар поверх музыки, а потом подходил и подталкивал тебя локтем. – Слушай ритм! – орал он, хлопая в ладоши прямо над ухом.
Или же кричал: «Не толкайтесь!» – и пародировал наши героические усилия.
В конце занятия мы десять минут танцевали в парах. Меня поставили с высокой блондинкой, которая двигалась странными неверными шажками, словно вот-вот упадет. Я взял ее за руку, другую положил ей на спину и попытался изобразить базовые шаги.
Получилось так же удобно, как соревнования по бегу на трех ногах. Быстрый взгляд в зеркало подтвердил, что и выглядело оно не лучше. Судя по хмурому лицу партнерши, она думала о том же и явно винила не себя.
В итоге к концу занятия я как-то приуныл.
И не я один. Другие ребята перешептывались, что больше сюда не вернутся.
– Я пришла повеселиться, а не умирать от скуки, – пробормотала блондинка.
Я же пока не собирался сдаваться – скуку можно потерпеть, если в итоге она приведет к отличному результату. Но точно ли суровый сержант Грегуар именно тот, кто мне нужен?
По пути обратно я наткнулся на Ану.
Что? Правда наткнулся. Потому что десять минут проторчал у доски объявлений, делая вид, будто читаю.
Ана сбежала вниз, тяжело дыша, вся в поту, растрепанная. Я решил пройти мимо, пока она пила из фонтанчика.
– Привет, Ана.
Она выпрямилась и вытерла рот:
– Привет, Рик. Ну что? Как первое занятие?
Я пожал плечами:
– Грегуар всерьез подходит к основам обучения.
– Знаю. Так здорово, правда?
Я старательно изобразил на лице согласие:
– Ага. Здорово.
– Вот за что я люблю это место, – призналась Ана. – Грегуару не особо нужны деньги, поэтому он не волнуется, что может потерять учеников.
– Ясно.
Как по мне, странный способ управлять школой.
– Они уходят потому, что их не учат всему и сразу. Другие школы выпускают людей, которые танцуют годами, делают всякие эффектные штучки, но все равно в целом смотрятся плохо. Как на конвейере. Здесь ты или уходишь, или становишься лучшим.
Скажи это Грегуар, я бы не впечатлился. Но Ана говорила с таким жаром, что у меня сердце забилось чаще.
Я выучу базу. И стану лучшим быстрее, чем кто бы то ни был.
– Что ж, – сказал я вместо этого, – так какой сайт ты хочешь? Танцевальный блог?
Если собираешься похвастаться, лучше держаться той темы, где уже преуспел.
– Портфолио, – пояснила Ана. – Для моих фильмов.
– Фильмов?
– Я режиссер.
Вот так просто. Не «я буду режиссером», не «я хочу стать режиссером», а «я режиссер».
– Хм, а я и не знал.
– В смысле, не нашел такой информации, когда обо мне гуглил?