Кошак

Кузнецов Павел Андреевич

— Ах ты моя лисичка! Писец ты мой!

— Кто-кто? Это что за зверь такой? — тут же насторожилась гонщица, демонстрируя завидную ясность мышления.

— Ну, такой милый чёрно-серебристый зверёк… его на моей планете ещё на мех разводят…

— Да иди ты!

— Ладно, кошка, пошутили и хватит. Скажи лучше, как мы теперь дальше жить будем?

— Хорошо будем. Душа в душу. Я тебе доверилась, и ты не подвёл моих ожиданий. Ты доверился Сайне и Викере, и они всё сделали чётко. Думаешь, я на тебя зло затаила? Нет. Теперь всё будет иначе. А как пройдёшь обкатку на своей первой операции — так и вообще идиллия установится.

— Миса права, кот, — подтвердила

сзади Сай. — Мы прочувствовали твоё доверие. Ты прочувствовал наше… Это мне нужно было на стол ложиться! Но эта, хвостатая, опередила… Как ты её назвал? Писец?

В этот момент дверная мембрана протаяла и в комнату заглянула рыжая девчонка — совсем ещё юная, но уже во флиппере и с клинком за спиной. Мечница. Видимо, одна из тех, что держали мою пелену… В душе начала нарождаться ярость, но я волевым усилием задавил её. Всё в прошлом. Нечего ворошить. Их попросили — они сделали. Без всякой задней мысли. И пусть что-то внутри меня восставало против такого вопиющего ограничения полей — казавшегося куда как серьёзней любого другого варианта ограничения личной свободы, — разум не дал чувствам одержать верх. Благо, у мечниц хватило здравомыслия объявиться лишь сейчас, когда всё уже позади…

— Сёстры! Брат! — начала рыжая, с неприкрытым любопытством поглядывая на нашу композицию в центре зала. — Мы сначала хотели предложить вам спарринг… но быстро отказались от этой идеи. Вы через многое прошли сегодня, и вам наверняка нужно побыть вместе, не разрываться. Поэтому приглашаем вас на ужин. В честь Меча Республики и его стаи.

И ни слова о самом испытании! А ведь девочке не откажешь в такте и чутье на неприятности… Что ж, мечницы заслужили свою толику счастья. Пусть хоть неуёмное любопытство утолят…

Сноски:

(4) Я долго думал, стоит или нет, и всё же решил разъяснить читателю поведение Леона в этом пункте. Среди военных встречается такое поверье, что орден как бы смотрит за своим обладателем и окружающими его людьми. В любом случае, память о причинах и обстоятельствах его получения остаётся с такими людьми навсегда. Поэтому иногда орденоносец вполне может прикрыть орден ладонью, чтобы не пачкать обидой его, и саму память о прошлых событиях. Есть очень сильная песня про Афганскую войну, называется «Орден» или «Ордена не продаются», там этот момент передан очень тонко. Импульсивный жест Леона — можно сказать интуитивное ощущение неправильности, нежелание пачкать тяжёлую награду мелкой недоговорённостью и обидой. Ведь подозрение Илины тенью ложится именно на его чистый, без задней мысли, подвиг Литанских и Земных событий.

Глава 15. Есть контакт

На базу мы летели в тишине, но это уже не была та прилипчивая, настороженная тишина нехорошего предчувствия. Всё уже произошло, поэтому каждый переваривал сейчас своё отношение к случившемуся. Вспоминал собственную молодость, собственный приход в валькирии и свои первые противоречивые впечатления боевого слаживания; первые операции и первых боевых подруг. Особенно богатую историю воспоминаний имели старшие из сестёр. Они-то точно прошли не одну стаю. Но в целом атмосфера на катере не дышала надрывом — обычное рядовое возвращение домой после тяжёлой работы.

Но, как оказалось, события были ещё далеки от завершения. Катер мягко опустился на поляну перед знакомым зданием. Мы гурьбой высыпали из его недр и тут же окунулись в мягкий вечерний свет разлитой в воздухе подсветки. Тут и там вокруг республиканского

анклава распускались бутоны голографических проекций, призванные не просвещать — но освещать. Формы этих экзотичных светильников могли произвольно меняться, и конкретно сейчас нас встречала россыпь ярчайших звёзд, яркостью затмевающих своих естественных товарок в темнеющем небе.

На поляне, невдалеке от катера, застыла одинокая фигурка. Чёрная форма Экспансии несколько скрадывала очертания, но серебро отличительных знаков в свете искусственных звёзд, напротив, выделяло поджидающую нас кошку из окружающей тьмы. Женщина сделала шаг навстречу. Я запоздало осознал, что стою на своём месте в боевом построении — беспорядок «высадки» оказался всего лишь видимостью.

— Сёстры, брат! — заговорила Илина Ю`Гринд, Высшая валькирия и Координатор Службы Контроля Сектора, и её голос зазвенел торжественностью. — От имени Республики НОЧ спешу поздравить вас с завершением боевого слаживания! Подобно тому, как в муках рождается настоящая семья — ибо разрешение от беременности всегда мучительно — только в муках возможно рождение настоящей стаи.

Высшая сделала паузу, давая нам осознать смысл произнесённых слов. Хотя, если кому-то и нужно было время на осознание, то только мне. Остальные наверняка не один раз слышали подобное. Впрочем, валькирии не выказывали ни грамма недовольства или скуки. Они были серьёзны и собранны. Происходящее здесь и сейчас было по-настоящему важно для стаи. «Додавив» свою эффектную паузу, снежка продолжила.

— Брат! Ты с честью прошёл испытания болью, возбуждением, удовольствием. Показал высокий уровень личного мастерства и несгибаемую волю. Ты показал себя достойным этих женщин. Сёстры! Вы прошли испытание долгом и жертвой. Вы показали себя достойными этого мужчины. Мисель А`Ринот! — я думал, на этих словах Миска выйдет из строя, но нет, сама Илина шагнула к ней навстречу, а в следующее мгновение… опустилась перед метиллией на одно колено! — Республика преклоняется перед твоей жертвенностью, девочка. Ты достойная дочь Метиллии! Я счастлива, что мы принадлежим одной фракции!

И снежка, умильным и чисто кошачьим жестом, потёрлась щекой о ладонь Мисы. Вот так, совершенно неторжественно, даже немного интимно. Удивительное всё же место — Республика. Даже подобные явно официальные церемонии республиканкам удаётся разбавлять незамутнённым чувством, и какой-то совсем не официальной душевностью. Возможно оттого, что все эти обряды порождены… женщинами? Существами априори более чувствительными, чем мужчины…

Мисель на этот эмоциональный порыв Ю`Гринд ответила загадочной и немного грустной улыбкой. Строй тут же распался, снежку окружили старшие, а за её спиной, положив ладони на плечи, встала Викера. Потом валькирии долго обнимались, втянув в это в высшей степени приятное действо и меня. Наконец мы все, теперь уже не соблюдая даже видимости строя, проследовали в здание.

Дорога к расположению оказалась на редкость безлюдной. Обычно вечером здесь всегда попадались валькирии чужих стай, и порой мы подолгу зажимались с ними по углам. Ну не могли кошки пройти мимо временно бесхозного кота! Это противоречило их природе. Сейчас же нам не попалось по дороге ни одной хоть сколько-нибудь залётной десантницы. Ой, неспроста это…

В прихожей шедшая первой Илина остановилась. Кошки последовали её примеру.

— Кошак, тут с тобой и Мисой хотят побеседовать… — протянула снежка, строя глазки и с намёком косясь на гостиную, одновременно служащую нам кают-компанией.