Кошак
Шрифт:
Дальнейший путь проделали всё так же, молча, но у кошек вокруг ощутимо отлегло от сердца, настроение резко преодолело нулевую отметку и ушло в позитив. Сёстры думали о том, как станут потом приводить меня в порядок. Предвкушали. Ну, кошки!
В пыточной мы оказались втроём, остальные сразу прошли в рабочее помещение с «прозрачной» стеной. Ан нет, ещё за нами проскользнула Миса. Её я заметил не сразу, валькирия устроилась в дальнем углу, скрестив на груди руки. Выражение лица она при этом имела совершенно нечитаемое. Старшие тем временем заставили встать у изножья жуткой кушетки, с ломаными контурами выступов на упругой поверхности. Уверен, такое положение в пространстве было выбрано не случайно и впитало в себя опыт многих и многих бывших здесь до меня.
Ноги
Следующим этапом меня укладывали на рифлёную поверхность. Тут тоже был свой ритуал. Подойти. Встать на колени. Окунуться естеством в такое «гостеприимное» отверстие. Похоже, это был самый ответственный момент, потому что кошки, без тени эмоций на лицах, принялись помогать мне ладошками, чтобы точно попал — только Миска хмыкнула из своего угла, сорвав Старшим всё представление. Наконец последний штрих — вытянуться в полный рост. Тут опять пришлось подключаться сёстрам, требовалось развести ноги чуть сильнее, чем на ширину плеч. Руки… в этом пункте возникла самая серьёзная заминка.
— Кошак, что ты мнёшься? — не выдержала Милена. — Обними, как будто под тобой твоя девочка. Тут всё просто!
В самом деле, если свести руки эдаким обнимающим жестом, они легко ложились в специальные углубления и тут же фиксировались в них. В ладони сами собой легли выступы, наподобие узких плечиков или шарниров, которые можно было сильно стиснуть. Осталось только лицо — очень не хотелось укладывать его в овальное отверстие перед глазами.
Вообще, под впечатлением от всего этого действа не на шутку разыгралось воображение. Почему-то вспомнилась русская народная сказка, где добрый молодец никак не может правильно улечься на лопату, чтобы добрая старушка засунула его в печь. В итоге в печь отправилась сама ведьма. Вот только это был явно не тот случай. В пику плохо образованной дремучей бабке, мои персональные ведьмы не дремали, и их было так просто не провести.
— Последний штрих, котик, — промурчала откуда-то со спины Арья. Тут же запустила свои опытные чуткие пальчики в волосы, мягко сдавила, и резко, сильным нажимом, вогнала голову в предназначенное для неё отверстие. Голова скрылась по самые уши, да и те поглотила специальная полость. Снаружи остался лишь затылок, по которому сейчас успокаивающе сновали дамские пальчики.
Больше не было произнесено ни слова, старшие прошли на выход. Мисель задержалась на пару лишних секунд, хмыкнула, обозрев меня с ног до головы, упакованного и беспомощного, и вышла следом. Только от входа не утерпела, бросила чуть насмешливо:
— А знаешь… таким ты мне нравишься ещё больше! Кот!
Оставшись в полном одиночестве, прислушался к ощущениям. Покалывания теперь были везде, поля охватили даже до поры свободный от них основной орган предстоящего действа, а заодно уши и чувствительную зону шеи сразу за ними. В губы настойчиво ткнулось что-то гибкое и пружинистое.
— Открой ротик, милый, — прозвучал в голове участливый голосок Сай. Нажатие стало сильней, настойчивей, и противиться ему я не стал. Ворвавшееся в рот нечто первым делом поймало язык, засосало его в свои глубины, после чего странным образом свернулось в ротовой полости, чётко «растёкшись» по зубам эдаким слепком челюстей. Милый голосок тут же участливо пояснил. — Чтобы язык не прикусил и зубы в крошку не стёр.
Да
— В общем так, Кошак, — теперь говорила Викера. — Пока мечницы подключаются, мы с тобой немного откалибруем ощущения. Сейчас я запущу базовый вариант… местного удовольствия. Это то, что будет снимать с тебя наведённое возбуждение. Сразу предупреждаю: кайфа не жди. Этот аппарат не для развлечения создан… Не знаю ни одной республиканки, кому бы на нём понравилось — а это, знаешь ли, показатель… Девочки порой такие извращения практикуют… Готов?.. Да, говорить ты не сможешь, но там везде поля. Твои сигналы мозга будут сразу преобразовываться для нас в слова. Просто направь мне посыл, оборудование его считает и преобразует. Получится мысленная речь. Похоже на работу нашего боевого коммуникатора.
— Я понял, Вик. Давай, нечего больше оттягивать… — слов действительно не было, но я отчётливо «слышал», что именно «говорю».
— Поехали.
Голос наставницы ещё звучал, а волна ощущений уже подхватила и понесла в неведомые дали… вот только было в них что-то неживое, механическое. И были они о-очень далеки от идеала. Казалось, по кожному покрову, едва касаясь, пронёсся невесомый ветерок. Глаза мгновенно вылезли из орбит, сердечное давление зашкалило, из горла вырвался сдавленный рык, больше похожий на птичий клёкот. Сам собой сформировался мозговой импульс моей мучительнице: «Дай!» Безумно хотелось утоления — любого, хоть болью, лишь бы снять жуткое наваждение. Такого острого, пронзающего до самого естества возбуждения я, наверное, не испытывал никогда до того.
И Викера дала. В мозг ввинтилась игла боли, стало легче… Следом ещё, ещё… Лишь после третьей иглы до затуманенного сознания дошло, что это как раз обещанное валькирией удовольствие. Из-за намеренной жёсткости воздействия оно воспринималось болевым уколом — но функцию свою выполняло. И если возбуждение пронеслось и схлынуло где-то на периферии сознания, то пытка удовольствием растянулась, будто бы на целую вечность. Тело сотрясали спазмы, с губ слетали беззвучные стоны и крики, безжалостно трансформируясь в импульсы, чтобы спустя мгновение исторгнуться яркими, сочными звуками из динамиков рабочей зоны пыточной. Когда всё закончилось, я даже не сразу осознал это. Понял лишь, что из горла вырываются одни лишь сдавленные всхлипы. Да и как кончилось… Ветерок-то нет-нет, да пробегал… Тело нет-нет, да вздрагивало в очередной короткой разрядке… Кошки держали жёстко, и не думая отпускать даже на краткий миг; даруемое ими облегчение приходило лишь в сравнении с недавней мучительной жутью.
Ариала по итогам первого круга моего персонального ада не проронила ни слова. Уверен, будь на её месте та же Сай или Лай, они бы не замедлили позубоскалить. Наставница же проявила поистине непредставимое чувство такта. Вот и думай после этого, кто из кошек по-настоящему жесток и властен… А кто под всей напускной чешуёй жёсткости и воли скрывает милый пушистый мех.
Казалось, целую вечность я провисел, вцепившись в захваты, буквально повиснув на них. Тело отказывалось расслабляться полностью, и думаю, заслуга тут была не только непреходящего лёгкого возбуждения, но и накрывшего меня после пережитых запредельных эмоций отходняка. Какова же тогда сама пытка, если это — всего лишь подготовка к ней?! Не хотелось даже думать… Да что о ней думать — скоро всё узнаю на практике. А пока лучше провалиться в спасительную черноту безмыслия. В лёгкую медитативную технику, очищающую разум от мыслей и создающую под черепной коробкой прохладную пустоту. Как раз то, что нужно исстрадавшемуся телу и разуму.