Кошка в сапожках и маркиз Людоед
Шрифт:
– Очень приятно, - сказала я, принимая из рук женщины фарфоровую чашку и блюдце.
Рисунок на них был разным, отчего я сделала вывод, что чайного сервиза в семье учителя попросту нет.
– Чай горячий, - сказала Саджолена с улыбкой. – Я всегда держу чайник на жаровне зимой. Иначе никак не согреться.
– Чай очень кстати, - поблагодарила я, делая глоток и незаметно разглядывая хозяйку дома.
Ферет ничуть не погрешил против правды – Саджолена была очаровательной. Милой, с красивым нежным лицом, с приятными
Наверное, ей очень пошёл был модный шёлковый капор – жёлтый, с алыми лентами. И шёлковое платье с высокой талией тоже пошло бы. Но она была одета очень просто, даже бедно, и было видно, что немного стесняется этого. Одна туфелька была заплатана, и Саджолена всё время прятала её, отставляя ногу назад.
– Сейчас принесу чай для барышни Марлен, - сказала хозяйка, и я догадалась, что в этом доме нет не то что чайного сервиза, но и двух приличных чайных чашек.
– Я не хочу, спасибо, - заявила девочка, усаживаясь на лавку рядом со мной, и добавила с уверенностью племянницы маркграфа: – Мы пришли за тамбурином.
– Марлен! – строго осадила я и повернулась к Саджолене. – Простите её, мадам. Но мы и правда хотели попросить у вас тамбурин. Не могли бы вы одолжить его? Мы устраиваем оркестр, и для Марлен был бы идеален тамбурин.
– Конечно, - мягко ответила госпожа Бланкир. – У меня есть и тамбурин, и лютня, если вам угодно.
– Угодно, - тут же ответила Марлен, а я посмотрела на неё выразительно.
– Сейчас принесу, - сказала хозяйка с улыбкой.
Вернулся господин Бланкир с охапкой поленьев, запорошенный снегом, но довольный.
– Вы не подумайте плохого, барышня Ботэ, - продолжил он прерванный разговор, открывая печь и бросая в огонь пару поленьев. – Просто не каждый день в Шанталь-де-нэж появляются новые лица. Мы все очень рады, что вы приехали. Барышне Марлен давно пора учиться.
– У вас много учеников? – спросила я, меняя тему.
Не слишком-то приятно, когда узнаёшь, что мужчины о тебе сплетничали. Ну, или обсуждали, если говорить мягче.
– Принесу тамбурин и лютню, - сказала Саджолена и ушла на второй этаж.
– Около сорока, - ответил мне учитель, энергично поворошив в печи кочергой.
– А где учатся девочки? – продолжала расспрашивать я.
– Здесь же, - Бланкир закрыл заслонку и посмотрел на меня поверх очков. – Других школ тут нет. Конечно, девочек обучается мало, всего восемь, остальные на домашнем обучении…
– На домашнем? – перебила я. – Почему тогда месье Огрест не взял в гувернантки кого-то из местных? Мне кажется, многие мечтали бы обучать Марлен.
Бланкир и Ферет переглянулись, и аптекарь, посмотрев в потолок, попытался объясниться:
– Видите ли, Кэт… Гувернантка в нашем городе только одна – Саджолена. Но по некоторым причинам Огрест не
– Боится испортить отношения с месье Лиленбруком? – догадалась я.
– Милорд Огрест и господин Савё – большие друзья, - очень дипломатично заметил Ферет.
Дверь распахнулась и в школу ввалились двое мальчишек – в снегу от макушки до пят и с красными, как спелые яблоки, щеками.
– Пап! Пап! – завопил тот, что был пониже ростом. – Скажи ему, чтобы отдал мне санки! Сегодня моя очередь кататься!
– Ты мне проспорил, - заявил мальчишка постарше, снимая шапку и ударяя ею об косяк, чтобы отряхнуть от снега.
– Поэтому сегодня санки мои.
– Вообще-то, у нас гости, - строго сказал господин Бланкир. – Ведите себя прилично.
Мальчишки присмирели, сняли сапоги, поставили их у порога и подошли, неловко кланяясь.
– Сандр и Стефан, мои сыновья, - представил их отец с такой гордостью, словно они были принцами крови. – А это – барышня Ботэ. Она гувернантка у барышни Марлен Огрест.
– Здравствуйте, - вежливо сказал старший, глядя на Марлен во все глаза.
Я тоже поздоровалась, а Марлен промолчала, задрав носик и взяв меня за руку.
– Идите к матери, - велел господин Бланкир. – И переоденьтесь, пока не простудились.
Мальчишки пошли на второй этаж, оглядываясь и перешёптываясь. «Они как фарфоровые куклы!», - донёсся до меня шёпот младшего. Я не удержалась и фыркнула, а Ферет выразительно посмотрел на меня и философски пожал плечами.
Спустилась госпожа Бланкир, держа футляр с лютней и тамбурин – барабанчик со струнами. Марлен тут же схватила его, ударяя по мембране и с наслаждением слушая глухой стук и нежный звон.
– Удивительный инструмент, правда? – сказала Саджолена. – Такой маленький, а звук – такой богатый.
– Так обычно и бывает, дорогая Садж, - сказал Ферет. – И у людей так же. Самое прекрасное звучание у самых скромных.
– Вы умеете красиво говорить, - тихо засмеялась она, но было видно, что ей приятно.
– Вы очень добры, - сказала я в свою очередь. – Мы будем обращаться с инструментами очень бережно и вернём их вам в целости и сохранности. Но лютня – лишняя, мадам…
– Забирайте, - щедро разрешила Саджолена. – Мне всё равно некогда на ней играть.
Мы распрощались с Бланкирами, и я нырнула из школы на улицу, как в ледяное озеро. Только согревшись, я снова почувствовала, как начинают подмерзать ноги.
– Идёмте побыстрее, - предложил Ферет, угадав моё состояние. – Если двигаться, то не так мёрзнешь.
– Вряд ли поможет, но постараюсь, - ответила я, поплотнее натягивая шапку.
– Как находите Бланкиров? – спросил аптекарь словно бы между делом.
– Пожалуй, вы правы, - вынуждена была согласиться я. – Их, действительно, жалко. Значит, отец не общается с дочерью? Все эти годы, пока она замужем?