Кошмар в августе
Шрифт:
— Ну так что, расскажешь все как есть или передашь дело своим?
— Нельзя мне его передавать, — глухо произнес генерал. — Пока настоящего преступника не найдем, нельзя.
— Тогда рассказывай. Только прошу тебя — все как есть.
Григорьев ссутулился. Если бы кто из подчиненных сейчас случайно зашел в кабинет и увидел своего начальника в таком состоянии, наверное, не поверил бы своим глазам.
— Слушай, Михал Федорович, — устало заговорил он, — мы с тобой не один год знакомы, вместе прошли, как говорится, и огонь, и воду. Прошу тебя
Генерал федеральной службы покачал головой.
— Ты, Семен, нелогично поступаешь, значит, как старый товарищ я должен тебе поверить, а ты мне заранее в своем доверии отказываешь. — Он помолчал. — Если я тебе друг, и ты веришь мне, как себе, так разреши тебе помочь. Для этого ты должен рассказать все. Я тебя знаю, никакого криминала за тобой нет и быть не может, так в чем дело? Рассказывай.
— Не могу.
— Должен. Если у тебя правда беда, ты должен со мной ее разделить, иначе помочь тебе не смогу.
— Да не во мне дело.
— А в ком?
— В Зине.
— Брось ты! — отмахнулся Забелин. — Думаешь, я поверю в эту историю с деньгами? Сколько бы ты там ни потерял, не поверю, что ради этого ты на сокрытие преступления — да еще такого — пойдешь.
— Да не хочу я ничего скрывать!
— А что тогда?
— Я хочу, чтобы нашли настоящего преступника.
— Так и поручи это своему ведомству. В чем проблема-то?
— Даже если это Зина?
Воцарилась тишина. Забелин медленно опустил рюмку.
— Ты что такое говоришь?
— Сам не знаю... Предчувствие у меня нехорошее, ничего с собой поделать не могу. Мы ведь вместе почти сорок лет.
— Не понимаю. При чем здесь Зина?
— Помнишь, в прошлом году маньяка поймали? Деревянко?
— Тот, который молодых девушек убивал?
— Его. Одна из них — Зинина крестница. Четырнадцать лет только исполнилось. Красавица девчонка была, одна дочь у родителей. Мать на себя руки наложила, Танечка... Лучшая Зинина подруга... У Зины нервный припадок случился, представь, такая сильная женщина, а за одну ночь лет на десять постарела. Слегла, болела очень долго. Думали, уже и в себя не придет. Замкнулась, заговариваться стала... На их могиле поклялась, что отомстит.
Забелин слушал молча, не перебивая, понимал, как тяжело сейчас его другу. Григорьев говорил все тише; голос то и дело срывался:
— Мы думали, что уже ничем и не поможем, а тут вдруг словно оттаяла. Повеселела, поправляться стала.
Говорит: «Что-то мы с тобой, Сеня, давно никуда не выбирались. Давай на море съездим».
— Подожди, а связь-то с этими убийствами какая?
— Наша дача в километре от этой стройки.
— И что?
— Зина тридцать лет военным хирургом отработала, ей человека не впервой резать.
— Ты хочешь сказать, это она их убила? — Забелин не верил своим ушам. — Ты в своем уме, Семен? Да мало ли кто кем работал! Уж если на то пошло, весь ваш поселок — медики, вам же от Минздрава участки давали.
— Но не у всех крестниц
Забелин качал головой.
— Сдается мне, плохо ты свою жену знаешь. Не способна Зина на такое.
— Кто его знает, на что способен каждый из нас. — Лицо Григорьева стало белым как мел. — Говорю тебе, она словно разума лишилась, когда все это произошло. А теперь даже не вспоминает... Понимаешь, почему я хочу тебя попросить?
— Да, честно говоря, не очень. — Забелин старался говорить жестко. — Жену свою в серийные убийцы записал, а меня куда? В ее прокуроры, что ли?
— Никого я никуда не записывал. Просто если и существует настоящий преступник, ты его быстрее найдешь, у меня могут нервы не выдержать, сорвусь — только хуже будет. А уж ежели что... Верю я, не допустишь ты, чтобы Зиночка свои последние дни в тюрьме провела.
Генерал ФСБ долго молчал.
— Да уж, задал ты мне задачу, — наконец сказал он, тяжело вздохнув. — Самое паршивое, что времени почти нет, долго ты это дело замалчивать не сможешь.
— Я знаю...
Забелин с болью смотрел на старого друга.
— Ладно, не убивайся раньше времени. Оно, конечно, всякое может быть... Но будем надеяться на лучшее. — Он помолчал. — А что касается расследования, чтобы тихо и надежно, так есть у меня один полковник...
Глава 23
1
Полночи Даша не могла уснуть. Она старалась сосредоточиться на рыбах, но помимо воли вырисовывалась еще одна линия. Юлька, несмотря на видимую открытость, все же явно уклонялась от откровенного разговора о своей научной работе. Но что тайного может быть в лечении бесплодия? И зачем это скрывать? Наоборот, надо трубить во все концы: чем больше клиентов, тем лучше.
К утру у истомившегося детектива начались видения: Юлька сидела перед большим чаном и человеческой костью размешивала бурливший раствор. Люди, изредка выныривавшие из чана, издавали резкие, пронзительные звуки, больше похожие на дикие трели, эти трели сводили с ума, они не прекращались ни на секунду...
Хватая ртом воздух, Даша вскочила на кровати. Спина была мокрой, но что самое ужасное, этот дребезжащий звук по-прежнему не прекращался.
— Это же звонок, почему никто не открывает?..
Ответ стал ясен, когда она пробегала мимо часов в гостиной. Маленькая стрелка почти добралась до одиннадцати.
Едва приоткрыв дверь, Даша была буквально сметена вихрем из рыданий, духов и бессвязных фраз.
— Господи, это опять ты, — простонала она, растирая отдавленную ногу. — Что на этот раз?