Кошмар в августе
Шрифт:
— Слушай, Диана, а они там, в институте твоего мужа, все вместе работают над одной проблемой или у каждого свое направление?
Впавшая в прострацию Юркевич лишь дернула плечом:
— Откуда мне знать! Я бы их вообще разогнала. Все это бред. Господь либо дает ребенка, либо нет. Что толку заниматься каким-то дурацкими исследованиями, если самому себе помочь не можешь? — Красивое глуповатое лицо вновь стало злым. — Козел. Сапожник без сапог.
— Подожди, получается, что твоего мужа Юлька тоже лечила? — В голове вдруг промелькнуло —
Но Юркевич покачала белокурой головой:
— Нет, его она не лечила.
— Не лечила? — несказанно удивилась Даша. — Но почему?
— Сказала, что безнадежен. Хотя все знают, это оттого, что она меня ненавидит.
— Скажешь тоже... Просто у Юльки такой характер. — Прозвучало не слишком убедительно, но врожденная деликатность большего не позволила. — Ты что, первый год ее знаешь?
— При чем здесь характер? — Блондинка почти оправилась от истерики, в ее лице появилась мстительная злость. — Она меня ненавидит за то...
Звонок телефона не дал закончить фразу. Даша приложила палец к губам и сняла трубку.
— Слушаю вас.
— Добрый день, Юлию Сергеевну, пожалуйста, — раздался густой начальственный бас.
— Ее нет. Я могу что-нибудь передать?
— Да, передайте, что...
Юркевич встала и помахала рукой, показывая, что уходит. Даша энергичным жестом заставила ее сесть обратно.
— Как, простите? — переспросила она звонившего. — Телефонограмма? Вы хотите передать телефонограмму?
Голос стал чуть раздраженнее.
— Вы домработница?
— Что-то в этом роде.
— Тогда, если вас не затруднит, возьмите, пожалуйста, ручку и запишите.
— Сейчас, одну минутку...
Даша вытащила салфетку:
— Говорите, записываю.
— Беременность не наступает. Согласен на уколы. Сообщите цену материала.
Мягкая салфетка продавливалась, гелевые чернила растекались.
— «...не наступает… материала». Простите, а как ваше имя? От кого телефонограмма?
— Пероцкий Георгий Никитович. Вы все записали?
— Слово в слово.
— Когда вы сможете передать?
— Как только она придет.
— А когда она придет?
— В двадцать три девятнадцать. Всего хорошего, — пробормотала Даша. И, повесив трубку, задумчиво повторила: «Беременность не наступает, согласен на уколы...» Интересно, кому уколы, ему, что ли?
— Как вообще она может заниматься такой гадостью? — Блондинка брезгливо тряхнула пальцами. — Что за работа для женщины?
— Что ты имеешь в виду?
— Копаться в чьих-то яйцах.
Даша вздохнула: ни возраст, ни одежда, ни относительно удачное замужество так и не сделали из разболтанной школьницы светскую даму.
— По-твоему, это работа
— Ну, не знаю... — Юркевич как-то нервно заозиралась и, вытянув красивую шею, прошептала: — Слушай, а может, это Юлькина работа? Может, это она мне ребенка сделала? А?
Некоторое время Даша вглядывалась в кукольное личико бывшей одноклассницы, пытаясь отыскать или издевку, или признаки надвигающегося безумия. Какой бы недоразвитой Юркевич ни была, но среднюю школу она все-таки закончила.
— Диан, у тебя с головой все в порядке? — на всякий случай спросила Даша. — Чем бы Паэгле тебе ребенка сделала?
— Откуда я знаю! — Черные ресницы возмущенно затрепетали. — Она все может. Как раз месяца полтора назад я проходила у них очередное обследование. Может, она под шумок мне что-нибудь и пересадила.
— Пересадила. — Даша покивала головой. — На Юлькином месте я бы тебе пару дополнительных извилин пересадила. Диан, отдохни немного. Это, наверное, токсикоз дает о себе знать.
— Значит, ты мне не веришь? — вспыхнула бывшая одноклассница.
— Конечно, верю. Ведь ребенка пересадить проще, чем волосы с жопы на голову! — в запале воскликнула Даша.
— По-твоему, я вру? — На глазах Дианы снова выступили слезы.
Посчитав дальнейшую дискуссию бессмысленной — врала Юркевич или бредила, значения не имело, — Даша поинтересовалась:
— А ты уверена, что Юлька все рассказывает твоему мужу? Я имею в виду как директору института.
— Откуда я знаю! — Блондинка снова выдрала салфетку из коробки и аккуратно промокнула мокрые реснички.
— Может, она ведет какие-нибудь собственные научные исследования, тайком? Ты не знаешь, сотрудничает Паэгле еще с каким-нибудь частным центром?
— Откуда я знаю, — уныло повторила Диана. — Господи, я даже не знаю, от кого беременна!
— Может, от Пантелеева? — усмехнулась Даша, которой всегда нравилось подначивать плаксивую истеричку. — Говорят, он к тебе неравнодушен.
— Да он вообще больной! — Пухлые губы брезгливо скривились. — Пока анализы сдаешь, ну всю облапает. Ненавижу его!
— Ты это специально говоришь. Такого красавца и не полюбить...
— Да иди ты со своим красавцем!
Даша посмотрела на часы:
— Нет, Диан, давай лучше ты пойдешь. Тебе делать не фига, а у меня дел до черта.
— Подожди... — снова заканючила Юркевич. — Ты должна мне помочь...
— Ничего я тебе не должна. Иди, иди, не мешай людям делом заниматься.
2
С трудом избавившись от Юркевич, Даша попробовала заняться своим туалетом: уже перевалило за полдень, а она даже зубы не почистила. Паста выскользнула из рук и упала за стиральную машину, пока она ее доставала, потеряла щетку. В голове царил какой-то хаос. В сердцах хватив тюбиком о столешницу, Даша присела на край ванной.