Космическая шкатулка Ирис

Кольцова Лариса

– Давай, защищай свою возможную невесту! Она не может достаться тебе задаром! – крикнул ему Капа. Он не давал Иве возможности помочь встать Светлому Потоку на ноги, оттеснял её, – Пусть сам встаёт! Пусть докажет свою способность защитить свою удачу. По плечу ли она ему?

Светлый Поток встал на ноги. Он был растерян. Он не понимал, чего надо тому, кто недавно был достойным важным магом, а вдруг обернулся злобным бродягой по своим замашкам.

– Ударь его! – крикнула Ива. – Дай сдачи, иначе он не отстанет! – Она-то ничуть не удивилась метаморфозе. Она до конца так и не поверила в преображение неуравновешенного непредсказуемого Капы в благожелательного выдержанного Кипариса.

Светлый Поток по своему росту был почти такой же, как и Капа, но в развитости он ему сильно уступал. Однако, он бросился на обидчика так яростно, что они оба упали в лесную подстилку

и слились в один рычащий, вращающийся и тёмный клубок. В лесу в отличие от опушки сгущалась темень. Трудно сказать, в какой степени распоясавшийся маг играл с молодым парнем – вчерашним подростком, а в какой ревновал Иву истово и люто. Она третьей включилась в неразбериху под своими ногами, углядела более тёмную и бородатую голову Капы и вцепилась в его волосы. Капа разжал свои железные тиски и отпустил Светлого Потока. Тот всё же успел стукнуть мага кулаком в скулу.

– По лицу не бьют! – заорал Капа. – Если ты настоящий боец, а не бродяга! – Он встал и продолжал ругаться. – К чему в лицо суёшь свои недоразвитые кулачки? А если бы я тебя двинул по лицу? Нос бы своротил набок! – Он с треском рванул подол своей рубашки, оторвал клочок и приложил к разбитой скуле. – Сволочь! Ходи теперь из-за такого сосунка с чёрно-фиолетовой отметиной под глазом! А мне к высоко статусным людям надо завтра ехать на встречу. Что скажу, как предстану перед ними с такой перекошенной образиной вместо лица?

– Сам и напоролся! – ответил Светлый Поток. Он тяжело дышал, и Ива разглядела, что у него из носа течёт кровь. Она достала салфетку из сумочки и протянула Светлому Потоку. Он прижал её к носу.

– «Не бей по лицу», а сам чего бил по лицу? – возмущалась Ива и толкала Капу прочь. Тот покорно поддался, отодвинулся в сторону. Подошёл к пологому берегу лесной речки, присел и стал макать свой лоскут в холодную воду, прикладывая его к скуле.

– Я не тронул его лица. Он сам стукнулся о корень дерева, когда падал. Ничего с ним не случится. А должен учиться самообороне. Кабы не я это был, а подлинные бродяги? Я его только прощупал на годность для такой девушки как ты. В лес попёрлись затемно, а защищать девушку не умеет!

– Если бы ты был бродягой, я бы не стал расслабляться с чужаком ради приятных разговоров, как с тобою, – ответил Светлый Поток. – Твой удар был подлым.

– Какой удар не подлый? Всякий, когда его не ожидаешь. Знал бы ты, как меня огрел один подонок. Меня же чуть в океане не утопили за чужое воровство. Да спасли меня силы небесные… – он замолчал.

Ива подошла к Капе. Река была светлее окружающего леса. Она издавала свою стеклянно-нежную неуловимо-текучую мелодию. – Капа, тебе не кажется, что такое уже было? Драка, вечерний лес, речка…

– Ничего мне не кажется. Синяк будет не кажущимся, а самым настоящим.

– Прости, – к ним подошёл Светлый Поток. – Ты же первый толкнул, уж не знаю, как к тебе обращаться, достойный маг или просто Капа? Я даже не успел на тебя разозлиться. А то я и не так тебя бы двинул. Я всегда умел драться. И никогда не был трусом. Ива знает.

– Ива знает, да ты не знаешь, что я мог бы тебя убить одним ударом, будь драка настоящей. Я всего лишь тебя проверял на стойкость, случись какое нападение. Ты же с девушкой в лесу находишься, а тут защитить некому.

– Не бурчи! Получил за дело, – ответила Ива Капе. – Ты тоже нос ему разбил. Хорошо ещё, что не сильно, – она бережно ощупала нос Светлого Потока. – Какой же ты молодец, Ручеёк. Настоящий боец!

– Я – Светлый Поток.

– Дали же родители тебе имечко, – ворчал Капа. – В честь реки. Ты плавать-то хоть умеешь?

– Ещё бы! Я даже переплывал её однажды. А большинство и до середины не дотягивают.

– И то ладно, – Капа встал, кряхтя от не осевшей злости, от обиды за надувшийся синяк. – Пошли, что ли? Ива, ты где будешь ночевать? Оставайся в гостинице при Храме. Там места полно. А тебя, Ручеёк, ставший большой рекой, не зову. Иди в свой старый дом – развалюху, там и спи.

– Хорошо, – согласилась Ива. Идти в свой опустелый дом ей не хотелось, а уходить ночевать к Светлому Потоку, да притом на глазах у раздосадованного мага, было уже невозможно. – Завтра утром, Светлый Поток, ты за мною зайдёшь, и мы вместе поедем в ЦэДэМ и погуляем там. Перед тем, как я отправлюсь домой. Хорошо?

– Хорошо, – отозвался Светлый Поток с покорной интонацией прежнего Ручейка.

Терзания Капы

– Не переживай! – подбодрил его Капа, нарушивший идиллию их прогулки и уже в этом нашедший себе утешение. – Знатно мы с тобою повозились.

Ты сильный, парень! Тебя так запросто не одолеешь. А как выучишься приёмам настоящей борьбы, так и свора бродяг тебя не устрашит. – Он ему льстил. В действительности, если бы он захотел, он убил бы юного дурачка и парой ударов. Капа владел такими опасными приёмами, но доброта душевная, как он считал, мешали всегда ему их применить на практике. Так было с Фиолетом в тот незабываемый вечер в лесу, о чём не помнила Ива, заколдованная пришельцами. Так было и с Барвинком, когда тот напал на него в доме Сирени. Капа никогда не терял хладнокровия даже в минуты гнева, соображая, что за возможное лишение кого-то жизни, пусть и в драке, может последовать неотменяемая кара. Он встал на берегу лесного мелкого потока, думая, что Светлому Потоку больше пристало бы имя именно Ручейка, пусть светлого и пригожего, но ничтожного. Но тому дали гордое наименование обильной и полноводной реки. А ему, Капе, дали имя древесного уродливого паразита. А потом предоставили нелепое имя, неизвестного тут никому, дерева. Ни то, ни другое имя его не устраивало. Но каков был выбор? Как между двумя девушками Вешней Вербой и Ивой. Одна была когда-то своя каждой частичкой своего тела и всей душой целиком, другая никогда ему не принадлежала. Одна стала женой тупого телохранителя Кизила, вся им захватана и заслюнявлена, растолстевшая и апатичная, и Капе навсегда уже не нужная. Другая так и осталась желаемой, но неподвластной, и повторно уже схвачена другим, её пожелавшим. Только все устремления и желания мага были несколько стреножены его же рассудком, пониманием, что девушка Ива не может стать его женой. А тайной любовницей, как Вишенка, она не будет ничьей. Так было и тогда, в день её встречи с небесным оборотнем, так и сейчас в день её встречи со старым новым другом – Ручейком – Светлым Потоком. Капа представил, как худенький и длинненький мальчик Ручеёк спит на полу Храма Ночной Звезды, опившись напитком, удвоенным за счёт порции Ивы, и как старый Вяз недоумевает, что с мальчишкой такое? А Капа, всё знавший о проделках молодняка, никогда Вязу ни о чём не рассказал. Капе самому нравилось наблюдать из-за приотворённой двери придела Храма за хитрой прекрасной девушкой, как она изображает спектакль ухода в мир предков, оставаясь тут. На те мгновения он и она были, как бы, наедине друг с другом в целом Храме, поскольку души остальных людей покидали его пространство…

Он засмеялся, замотал головой, отгоняя ненужные воспоминания. Как-нибудь, когда-нибудь, где-нибудь, а он прикоснётся к тайне её души, а уж остальное, что к душе прилагается, придёт само собой. Светлый Поток с нею не навек. Его взрослая жизнь только начинается. Неизвестно, что может с ними со всеми приключится на непредсказуемых дорогах Судьбы. Как ни тщатся маги владеть предсказанием о течении всякой жизни, такого не происходит. Судьба живёт в многомерном пространстве, у неё множество глаз, а люди для неё, как фигурки, нарисованные на листе бумаги. Захочет, зачеркнёт, захочет, продлит линию их движения, захочет, изломает её или создаст петлю-каракулю. Ива, раз она так плотно прицепилась к его двух именной душе Капы – Кипариса, рано или поздно войдёт в его жизнь как его женщина, подобной которой у него нет. Но вдруг? Философия магов, посвящённых Ночным Звездам, обучила его терпению и умению смотреть сверху на все временные процессы. Семена воспитательных трудов старого Вяза, посеянные даже на скудную душевную почву приёмыша, дали свои всходы, пусть и не обильные, не колосистые, как хотел Вяз, а вполне себе годные.

Капа пошёл позади Ивы и Светлого Потока, а они так и не разомкнули своих рук. Они воспринимали его на данный момент, как шаловливые дети ворчливого и старшего родича, загоняющего их домой, когда пора поздняя, а дети загулялись. Они просто не могли отогнать его в силу его уважаемой должности мага Храма Ночной Звезды. В то время как сам маг устроил драку, напал первым, а теперь шёл с синяком под глазом и в рваной рубашке. Да и не хотелось Иве оставаться на ночь в своём заброшенном стылом доме, а идти в дом Светлого Потока на глазах Капы невозможно. Он мог подумать о ней и о Светлом Потоке совсем не то, что соответствовало бы правде. Он всех мерил своею мерой изрядно подпорченного гуляки, пока он мог под старым и обширным крылом безупречного Вяза жить так, как он и хотел. А жалостливый Вяз, не поднявший на него руки и в его сиротском детстве, уже не мог сделать того, когда Капа вырос. Он мог только тяжко вздыхать за своей перегородкой, да деликатно давать красотке Вешней Вербе своё понимание её будущности, если она не оставит неправильно выбранного любовника.