Космический маразм
Шрифт:
Водитель издал пронзительный хрюкающий звук и обернулся ко мне.
– Поезд дальше не идёт, – произнёс он, и я понял, что за рулём жирный волосатый кабан с зелёными клыками. – Просьба освободить вагоны, – добавил хряк и подмигнул.
Я выбрался наружу и решил, что дойду как-нибудь сам. В конце концов, Вам Кого говорил, что главное – уверенность. Я пойду в выбранном направлении и не буду сомневаться, что Курский вокзал – там.
Я зашагал в первую попавшуюся сторону, затем побежал. Внезапно
Затем подбежал ребёнок – девочка лет пяти. Она обиженно посмотрела на меня, затем недовольно выкрикнула: "Суслику – покакоть!" с явным "о" во втором слове и понеслась вприпрыжку прочь.
Я несколько опешил, но решил не задерживаться, а всё бежал и бежал дальше. Скоро, однако, мой путь преградило стадо вислоухих баранов, которые толкались, лезли друг на друга и заполняли собой всю улицу.
– Эй! – крикнул я. – Лыжню!
Затем полез вперёд, расталкивая их и потихоньку пробираясь дальше. Пошёл дождь, всё сильнее и сильнее. Я выбрался на свободное пространство, но уже не был уверен, в том ли направлении, что и раньше, я иду. Остановившись, чтобы перевести дух, я осмотрелся.
Тихий райончик, пятиэтажки, аллейки, серые асфальтовые тротуары. И чугунный забор, за которым виднелось знакомое белое старое здание. Я всё-таки куда-то пришёл. Не Курский вокзал, конечно, но и интернат что-то должен был означать.
Внезапно меня поразила новая идея. Вам Кого оставил в интернате установку братьев Рахов, М-осциллятор, с которого всё началось! И, может быть, если я её уничтожу, всё вернётся к нормальному состоянию?
Я ускорил шаг. Интернат приближался, никуда не уплывая, не проваливаясь в тартарары, и это вселяло уверенность. Довольно скоро я добрался до старой коричневой двери, вошёл и оказался в пустынном холле. Под лестницей меня ждал маленький чемоданчик. Я открыл его и увидел стеклянные колбочки, трубочки, микросхемы…
Я с размаху швырнул чемоданчик о стену. Град стеклянных осколков осыпался на пол, потом поднялся, закружился и принялся танцевать в воздухе. Я смотрел на завораживающие узоры, в которые выстраивались стекляшки, и понимал, что у меня опять ничего не получилось. Наконец, осколки успокоились и, издав хихикающий звук, улетели прочь, к выходу.
Я хмуро последовал за ними, ещё не решив, что делать дальше. Тут меня остановил противный скрипучий голос:
– Ясоний! Пришли-таки. Я ждал, что вы здесь появитесь…
Из соседнего корпуса ко мне приближался Свази с большой лопатой в руках. Его было не узнать. Обуглившаяся шерсть, никакой одежды, если не считать причудливой жёлтой шапки на голове, и свирепое выражение лица.
– Вы хоть понимаете, – проскрипел он, занося надо мной лопату, – что значит не выполнить коммерческие обязательства перед лаками? Они меня чуть не сожгли!
Лопата просвистела над моим ухом только потому, что я присел.
–
– Плевать мне на лаков, – сказал Свази. – Единственное, чего я теперь хочу – это вас убить.
Я помчался от него к лестнице, затем вверх, вверх, пока, отбросив тяжёлый люк, не оказался на крыше, под сильным ливнем, пузырящимся на чёрном блестящем рубероиде.
Свази вылез из люка, перехватил лопату поудобнее и двинулся ко мне.
– Верите в какого-нибудь бога? – проскрежетал он.
– Не знаю, – пробормотал я, пятясь назад.
– Всё равно молитесь, – сказал он, взмахнул лопатой и вдруг потерял на мокрой поверхности равновесие.
Рухнув на спину, он покатился вниз, выронил лопату и через мгновение оказался висящим над пропастью, цепляясь лапами за край крыши. Он тяжело дышал, шевеля носом, и лицо его было таким грозным и недружелюбным, что мне стало его жаль. Я приблизился и, схватившись за шерсть на его спине, принялся тащить его наверх.
Свази оказался очень тяжёлым. Он пыхтел, скрёб когтями, и всё норовил сползти вниз.
– Вот уж не думал, – пробормотал я, – что мне придётся спасать жизнь мокрой обгорелой обезьяне…
– Я не обезьяна, – прошипел Свази. – Я – реликтовый гоминоид…
Я захохотал. Руки мои разжались, и Свази соскользнул с края крыши. Я слышал, как его тело с хрустом рухнуло на асфальт. Но никак не мог остановить смех. Реликтовый гоминоид… Я и сам толком не мог объяснить, над чем смеюсь. Может, просто забавное слово. А может, что-то вспомнил.
Я стоял под дождём, успокаиваясь, затем спустился с крыши и, пройдя один пролёт лестницы, ткнулся в первую попавшуюся дверь. Она оказалась открыта.
– Реликтовый гоминоид, – пробормотал я.
Я ведь и правда это слышал совсем недавно. По телевизору, кажется. И ещё что-то, про тигров.
Я стоял посреди пустой классной комнаты. Деревянные уродливые стулья, обгрызанные столы, цветочки в горшках. Любо-дорого посмотреть.
Но мне было совсем невесело. Потому что я, наконец, начал понимать, что происходит.
Мне стало понятно, как я смог не задохнуться в открытом космосе. И почему Вам Кого сумел выпрыгнуть из центра Солнца. И вообще, почему всё так невероятно и необычно. Просто потому, что человеческая фантазия не имеет пределов.
Я сел за учительский стол, положил перед собой руки, закрыл глаза и начал вспоминать.
Мир всегда был таким, каким я мог его представить. Таким, в который я верил. Просто раньше я считал, что существуют незыблемые законы и правила, что старушки не летают, а тигры не говорят. Потом мне в голову пришло, что это не всегда так, и я начал верить в небывалое. Сначала я не очень верил, а потом придумал всему объяснение. И для этого мне понадобились говорящий тигр и старик с дырой в черепе. И говорили они по-русски, потому что я толком не знаю ни одного другого языка.