Космический маразм

Бушов Сергей

– Ничего, – прокомментировал наблюдавший за этим Стекляшкин. – Я вас уверяю, что такое явление на самом деле происходит в природе.

– Тутов! – прошептал Костик. – Твоя очередь.

Возле правой руки Шутова зашуршал тот самый листок. К первому предложению добавились ещё два: "Почтового штемпеля тоже не было. Я повертел конверт и нашёл маленькую красную пометку "П/О Эгозона-1"".

Шутов вздохнул и дописал: "В конверте оказался лист бумаги, исписанный непонятными словами". Листок продолжил путешествие. Повествование обрастало деталями.

Были упомянуты старик с дырой в голове, старый таинственный дом и предметы, перелетающие с места на место.

За это время Камиль Сергеевич успел продемонстрировать, как расширяется газ в нагреваемой пробирке – правда, никто не успел этого заметить, поскольку пробирка лопнула, а также как нагревается от трения кусочек дерева – правда, если верить показаниям приборов, то он скорее охлаждался.

На этом лекция закончилась, и троица новоиспечённых соавторов отправилась на обед.

– По-моему, круто получается, – сказал Костик.

– Ага, – сказал Шутов. – Такой бред…

– Надо сюжет придумать, наверно, – вставил Вовка.

– Не надо, – сказал Шутов. – Дальше ясно станет, о чем это всё.

После обеда шёл семинар по матанализу, который вела Ирина Александровна Короленкова – хрупкая девушка в очках с томным тихеньким голоском и неуверенными движениями, производящая впечатление неземного существа.

– Здравствуйте, – сказала она. – Что-то я забыла, на чём мы с вами в прошлый раз остановились.

– На вероятности, – подсказал улыбающийся Дмитрий Твидлдаев, в просторечии Любер, со среднего ряда.

– А, да! – обрадовалась Короленкова. – Меня Роберт Владимирович попросил вам в курсе матанализа прочитать небольшое введение в теорию вероятностей. Определение вероятности я вам давала?

– Нет, – нагло соврал Дмитрий.

– Ну, так вот, – сказала Короленкова, и достала из сумочки книжку, обёрнутую в разноцветную обложку. – Вероятность – это… Сейчас…

Он раскрыла книжку и увидела задние страницы.

– Ой! – перепугалась она. – Я книжку открыла, а она не открывается. Попробую ещё раз.

На этот раз получилось, и Ирина Александровна многозначительно прочитала вслух определения вероятностного пространства, элементарного события и вероятности.

– Рассмотрим пример, – сказала она, поворачиваясь лицом к доске и вытирая кусочек мела о клетчатую юбку. – Вот единичная окружность в декартовых координатах. Вокруг неё опишем квадрат…

– Два на четыре, – подсказал Любер, вспомнив уже давно заезженную шутку.

– Два на четыре, – согласилась Короленкова и приписала к сторонам квадрата цифры, а потом захихикала: – А, это вы так шутите? Я догадалась. Так вот. Предположим, на плоскость падает точка.

– Откуда падает? – переспросил Любер.

Короленкова повернулась к аудитории и наморщила лоб.

– Не знаю, – призналась она. – Ну, пусть с неба.

– Как же вы не знаете? –

улыбнулся Твидлдаев. – От этого, может быть, решение задачи зависит.

– Может быть, – кивнула Короленкова. – Но решить можно и так. Пусть точка падает в квадрат. Какова вероятность, что она попадёт внутрь окружности?

– Пи на четыре, – подал голос курчавый парень в роговых очках, сидящий рядом с Твидлдаевым – Айрат Батрутдинов.

– Ой, какие вы все умные! – восхитилась Короленкова, уронила мел и полезла под стол.

В этот момент Шутова в плечо пнула Владыкина, сидящая прямо позади него.

– Тебе передали, – прошептала она заискивающим шёпотом, умудряясь параллельно пожёвывать свою щеку.

– Спасибо, – ответил Шутов и принял из её рук листок, исписанный уже практически полностью. Последней фразой на данный момент было "Тигр уселся на диван, раскачав головой люстру".

Шутов наморщил лоб, посмотрел на ряд цветов в горшках, висящих на стене, и приписал: " – Меня зовут Василий Иннокентьевич, – сказал тигр, но тут что-то загудело в его голове, а из-под хвоста повалил дым". Он хотел тут же передать листочек назад, но Короленкова как раз повернулась в его сторону, так что Сергею пришлось это отложить и придать лицу невинное выражение.

– Так вот, – сказала Короленкова, глядя прямо на Шутова невидящими глазами. – Сегодня мы рассмотрим теорему Чебышёва, Василия Иннокентьевича.

– А не Пафнутия Львовича? – уточнил Любер.

– Нет, – отрезала Короленкова. – То есть да, конечно, что это я?

Шутов сидел озадаченный. "Телепатия, что ли?" – подумал он. – "В принципе, ничего особенного в этом нет. Но чтобы так, живьём, увидеть…" За этим размышлениями он совсем забыл передать листочек назад, за что в перерыве получил выговор от Костика:

– Ты шо, Сергей? Время – деньги. А вдруг ты сегодня помрёшь, и мы так и не узнаем, чем рассказ закончился?

– Вдвоём допишете, – возразил Шутов.

– Кто? Мы с Вовкой? Я по-русски еле пишу, а Вовка всё будет пытаться на космические войны свести. И что получится?

"Косноязычные космические войны", – подумал Шутов, но промолчал. За вторую половину семинара они переползли на пятую страницу, а на лекции по алгебре, которую вёл весёлый толстячок Степанов, прикончили ещё две, так что сюжет развивался стремительно.

Двигаясь в сторону общаги, они обсуждали написанное:

– Вот ты, Тутов, скажи, зачем эти летающие ботинки? – не понимал Костик. – Хочешь, чтобы маразм получился?

– Я просто пишу, что в голову приходит, – ответил Шутов. – Так интереснее. Смотрю только на предыдущее предложение и стараюсь продолжить, чтобы как можно чуднее получилось.

– Оно и видно, – сказал Костик, подходя к двери своей комнаты, двадцать шестой. – Ладно, давайте пока домашние задания поделаем, а потом у Вовки соберёмся и продолжим.