Космический маразм
Шрифт:
Я стиснул зубы и пальнул ему прямо в жирный живот.
Сгусток зеленоватой энергии выскочил из ствола и разлетелся в мелкие брызги за несколько сантиметров до Покобатько.
– Что, съел? – злорадно произнёс он.– Думал, мы лыком шиты? У нас тут всякие ходят, и из будущего, и из прошлого. У нас тут у всех, кто не промах, давно аппаратики есть – защитное поле создавать. Я у вашего хмыря за пакет ирисок выменял. В будущем их, видать, не делают.
Я сник и опустил пистолет.
– Короче, за попытку моего повторного смертоубийства, –
– Может, вам заплатить? – взмолился я. – У меня тысяча рублей есть!
– Мне ваши бумажки ни к чему, – гордо заявил капитан, поджав нижнюю губу и пошевелив ушами. – Для меня справедливость важнее. Прощай, шпионская морда!
Он нажал пару кнопок у себя на столе, и подо мной внезапно провалился пол. Я полетел вниз, в длинную металлическую трубу, и понёсся по ней, ударяясь об стенки на поворотах, безуспешно стараясь зацепиться за стыки, пролетая многочисленные развилки, пока, наконец, не свалился на земляной пол в абсолютно тёмном помещении. Дыра в низеньком потолке, из которой я выпал, мгновенно затянулась, а я поднялся и принялся щупать стены вокруг. Со всех сторон меня окружал бетон, и я понял, что нахожусь в небольшой сырой каморке, где мне предстояло провести семьсот с лишним лет. Я опустился на пол в углу и начал считать про себя, пытаясь успокоиться.
Когда я досчитал до ста, то заметил, что в паре метров передо мной на полу светится небольшой зелёный предмет. Видимо, микроорганизмы, питающие флистер, так реагировали на темноту.
Я взял флистер, прижал к себе и лёг на пол, решив поспать.
– Всё-таки не один, – пробормотал я, и с этой мыслью постепенно провалился в сон.
– Глава 3. Строевая подготовка-5
Человек оставляет после себя гораздо больше, чем это обычно принято считать. Возможно, самое важное – это и вправду построенные дома, посаженные деревья и выращенные дети. Но это далеко не всё. От нас остаются детские тетради с домашними работами, посты в форумах, объявления на столбах и кадры на записях камер слежения в метро и супермаркетах. Когда человек проходит по земле, он оставляет след. Его специфический запах постепенно улетучиваются, но какая-то микроскопическая его доля остаётся существовать ещё очень долго. Колебания воздуха, произведённые нами, угасают, но при этом производят тепло и воздействуют на окружающие предметы. Однако самое удивительное – это то, как долго мы остаёмся в памяти других людей.
Если вы, скажем, служили в армии, то наверняка помните туповатого подполковника с расплывчатой от времени физиономией, который смешно коверкал название принтеров "Хьюлетт Паккард", хотя имя его давно похоронено под слоями более важных или просто более ярких данных. Если учились в школе, то могли запомнить, как в первом классе худенькая девочка изображала в постановке сказки "Репка" мышку, делая зарядку с картонными гантелями. Если попадали в пробку, то в вашей памяти осталось лицо ребёнка, приникшего к заднему стеклу впереди стоящей машины с грустным, совсем не детским взглядом. И вам нет дела до этого ребёнка и той девочки, которая и не девочка уже вовсе, и чёрт его знает, почему вам в голову затесался этот "Хулий Пакер", но воспоминания сохраняются и живут своей жизнью. И вы сами, мой читатель, представляете собой такие же обрывки впечатлений в памяти тысяч других людей, составляющих вместе довольно причудливую и противоречивую картину, искажённую чужим восприятием и склерозом.
Примерно об этом думал я, проснувшись на холодном земляном полу в тёмной камере, чувствуя, как в меня пробирается
Я приподнялся и, сглотнув, почувствовал, как болит горло. Кроме того, уже хотелось есть. Кажется, с момента последней битвы с лаками в космосе я ничего не ел. Сколько же времени прошло? Час? День? Месяц? И что значило это время в маразме? Очевидно, что для капитана Покобатько и африканца Пахома время шло по-разному. У меня же оно было своё. И, кажется, начиная с данного момента ничего в моей жизни уже существенно не поменяется – будет только холод, темнота и странные хрустящие звуки, приближающиеся сверху… Стоп, а что это, собственно, за звуки?
Я прислушался. Что-то огромное шевелилось в толще земли над потолком, дышало и пробиралось сквозь камни. Похоже, оно приближалось ко мне, и я еле успел отбежать в сторону, когда с потолка посыпались обломки бетона.
В образовавшейся дыре показалась огромная пасть, похожая на драконью, а затем и вся голова, вращающая красноватыми огромными глазами. Существо, словно змея, заскользило из отверстия вниз, затем показались передние лапы, спина, а на спине – приникшая к ней человеческая фигурка в скафандре. И сверху ударил свет.
Зажмурившись, я видел, как странный дракон опускает на пол все свои шесть лап, как сбивает могучим хвостом остатки потолка, и как его наездник спрыгивает на землю и открывает шлем.
– Сам Дурак! – закричал я от радости, невзирая на больное горло. – Как ты меня нашёл?
Это и правда был Сам Дурак – в сверкающем серебристом скафандре, с мокрым мечом на поясе, взлохмаченный, усталый и небритый, но всё-таки он.
– Добрый день, – сказал он. – Это было непросто в сложившейся ситуации. Но навыки диверсионной работы пригодились. Никому и ничему не доверяй и добивайся своего всеми возможными средствами. Ладно. По дороге расскажу. Садись.
– На дракона? – немного струсив, уточнил я.
– А это дракон? – удивился Сам Дурак. – Ну, тогда на дракона. Я не знаком с земной фауной, поэтому называл его просто Сивка.
– А сказки русские знаешь, значит? – усмехнулся я.
– Сказки? – не понял Сам Дурак. – Сивка – это из наших мифов. Дух-спутник, вроде покровителя.
Он помог мне вскарабкаться на Сивку, и я понял, что назвал это существо драконом несколько поспешно. Да, оно напоминало крупного зелёного ящера, но не имело крыльев, а тело скорее походило на змеиное.
Сивка откусила несколько фрагментов потолка моей камеры и, осторожно ступая лапами по обломкам, поползла вверх. Мы двигались узким мрачным туннелем.
– Когда вы исчезли с корабля таким странным образом, – начал рассказывать Сам Дурак, – я сразу понял, что всё получилось не так, как надо. По-видимому, маразм распространился за пределы Земли. Я решил последовать за вами, чтобы помочь вернуться назад. Сейчас я понимаю, что это было ошибкой с моей стороны. Было бы надёжнее отправиться на Эгозон и попытаться добыть Семнадцатую Плиту. Но тогда я ещё не понимал, насколько далеко всё зашло. Я вылетел на своём корабле на Землю, но оказалось, что её орбита изменилась, и при выходе из гиперпространства я разбился.
– Значит, корабля у тебя нет, – вздохнул я, пригнувшись на очередном изгибе тоннеля.
– Нет, – подтвердил Сам Дурак. – Я сориентировался на местности и попробовал разузнать у местных жителей, что происходит. Понял, что обстановка сложная. Завязал некоторые связи, собрал как можно больше информации о том, где можешь находиться ты и Вам Кого. Стал эту информацию проверять. И вот, спустя год, наткнулся на верный вариант.
– Год?! – воскликнул я. – Для тебя прошёл уже год?
– По моим примерным подсчётам, – ответил Сам Дурак. – Здесь невозможно точно определить время.