Космический маразм

Бушов Сергей

– Хорошо-хорошо…

Я забрал паспорт и поспешил ретироваться через белую дверь, за которой внезапно оказался густой хвойный лес. Обернулся, повертел головой. Двери не было. Только я, продирающийся сквозь ёлки.

Однако же откуда-то из-за деревьев донёсся знакомый голос:

– Ну что, мил человек, всё гуляете?

Ветки затрещали, и показался преклонных годов негр по имени Пахом, с которым я познакомился недавно. Коллега Цирикс и Лейбница, между прочим.

– Не откопали корабль, как я погляжу? – продолжил Пахом, одетый в тёплые штаны и бушлат цвета хаки.

– Никак

нет, – ответил я. – Не получилось.

– А я вот почему-то так и думал, – сказал Пахом, улыбаясь своей огромной белой улыбкой. – Ну что же, бывает. А не хотите ли купить кораблик у меня?

– Хочу, – сказал я. – А сколько стоит?

Пахом пристально вгляделся мне в глаза, и я слегка поёжился.

– Десять тысяч единиц, – чётко произнёс он. – Энергетических.

– Ээээ, – я несколько растерялся. – А рублями?

– На кой чёрт мне рубли? – хмыкнул Пахом. – Их ни во что не конвертируешь, кроме, разве что, ещё каких-то бумажек.

– Нету у меня единиц, – сказал я.

– Ну, нет – так нет, – ответил Пахом. – Что уж тут поделаешь?

Мы постояли молча.

– А может, – сообразил я, – я потом отдам? Сейчас вы мне корабль дадите, а я на Эгозон слетаю и вам этих энергетических единиц привезу?

– Да нет, – ответил Пахом. – Не выйдет. И туда не долетишь, и обратно не вернёшься. Да и корабля-то у меня нет.

– Что вы, издеваетесь? – разозлился я. – Зачем тогда деньги просили?

– Ну, надо же мне всё выведать. Привычка профессиональная. А вот ты, Володя, сюда-то зачем пришёл?

– За гостинцами, – сказал я неуверенно. – А откуда вы знаете, что меня Володей зовут?

– Да у тебя на лбу написано, – Пахом усмехнулся. – Что за гостинцы? Чего тебе нужно?

– Хьюго дать. Хотим к нему зайти, посоветоваться.

– Дело хорошее, – африканец кивнул и протянул в стороны руки с раскрытыми ладонями. В одну из них откуда-то сверху свалилась бутылка водки, в другую – банка маринованных огурцов. – Сколько ты за гостинцы готов заплатить? Ах, да… У тебя же нет ничего. Ну, ладно. Я добрый, да и услуга невелика. Давай я тебе это отдам, а ты при случае людям что-то хорошее про Африку скажешь.

– Ээээ, – сказал я, принимая дары. – Ладно.

– Ну, бывай, – Пахом резко развернулся и скрылся за ёлкой.

Я остался один. Как бы то ни было, гостинцы для Хьюго были добыты. Осталось возвратиться назад, к Сам Дураку. И только сейчас я понял, что совершенно не представляю себе, как это сделать.

В привычном для меня состоянии реальности всё было просто. Разворачиваешься в обратную сторону и проходишь тот же путь, что уже один раз проходил, но в противоположном направлении. В развитом маразме никогда до конца не ясно, как ты в данное конкретное место попал. С равнины, по которой вилась очередь, я переместился в город, затем вошёл в магазин, а из него вышел в лес. Но как перейти из леса обратно в магазин и уж тем более из города на равнину, совершенно невозможно было понять.

– Должны же быть какие-то ориентиры, – бормотал я. – Вот здесь же была белая дверь. Не могла же она так быстро исчезнуть. Не настолько уж сильный маразм, чтобы двери раз – и растворялись. Может, она просто подвинулась на метр вправо или влево…

Я походил среди деревьев туда-сюда и наткнулся на стену деревянного дома, которого минуту назад здесь не было. Конечно, стена – это не дверь, но всё же что-то обнадёживающее. Кое-как запихнув

в сумку бутылку водки и банку с огурцами, которые мешались в руках, я двинулся вдоль сруба. Он всё тянулся и тянулся вдаль, хотя деревьев такого роста в природе просто существовать не могло. В очередной раз получив мокрой веткой по лицу, я пробрался сквозь заросли и увидел, что стена заканчивается углом, тщательно срубленным "в лапу". Завернув за угол, я увидел редеющий лес, а за ним – вполне себе привычную асфальтовую дорогу, по которой изредка с гудением проносились легковушки.

Я ускорил шаг и спустя несколько минут уже шагал по обочине, радуясь окружающей меня цивилизации. Сначала у меня возникла идея поймать попутку, но, слегка поразмыслив, я от неё отказался – похоже, вероятность попасть в сколь угодно отдалённое место в маразме от скорости передвижения не особо зависела.

Наконец дорога закончилась вместе с окружающим лесом. Я стоял на краю плоскости, которая изламывалась и уходила резко вниз, в пропасть.

– Похоже, я не в ту сторону пошёл… – промямлил я, пытаясь попятиться, но потерял равновесие и начал плавно наклоняться над пропастью. Голова моя закружилась, и я внезапно почувствовал, что вовсе не падаю, а наоборот, взмываю вверх, словно на изломе плоскости и направление действия гравитации резко поменялось. Через мгновение я вновь стоял на твёрдой поверхности, а меня окружали многоэтажные дома. Покрутившись на месте, я убедился, что никакого края света рядом больше нет. Схлопнулся он.

– Никогда я к этому не привыкну, – сказал я вслух и двинулся вдоль по улице города, ужасно напоминающего Москву. Люди рядом со мной ходили вполне земные. Опять-таки машинки. Вон, даже "Газель" медицинская – уж точно в России нахожусь, если это в маразме имеет какое-то значение.

Вокруг "скорой помощи" происходила суетная возня, которая меня заинтересовала, и я решил приблизиться, посмотреть.

Семь или восемь человек в белых халатах пытались затолкнуть в распахнутые задние двери машины огромного полосатого тигра, который отчаянно упирался лапами и отбивался хвостом. С удивлением я узнал в тигре величайшего учёного Империи Седьмой Плиты Конотопа Раха.

– За что вы его так? – вырвалось у меня.

Конотоп приподнял морду и ответил:

– Во-первых, – он отмахнулся лапой от санитара, который намеревался огреть его стетоскопом, – не Его Так, а Так Его, во-вторых, – он сплюнул клок ваты, которым швырнул в него ещё один санитар, – он давно помер, а в-третьих, – Конотоп отшвырнул ближайшего медика ловким ударом хвоста, – он здесь ни при чём.

– Молодой человек, – обратился ко мне отлетевший в сторону человек в халате, поднимаясь с асфальта, – вы бы лучше помогли. Видите же – больной буйный, не даёт себя транспортировать в лечебное учреждение.

– Для тигра, – возразил я, – он ведёт себя более чем корректно.

Врач посмотрел в сторону Конотопа, и внезапно глаза его округлились.

– Петрович! – выкрикнул он. – Ребята! Да он же – тигр!

Возня прекратилась. Оцепеневшие санитары выпустили Конотопа из рук, и тот тяжело шлёпнулся на проезжую часть. Конотоп взревел от боли, и люди в белых халатах бросились врассыпную, оставив на мостовой некоторые свои вещи, в том числе тот самый стетоскоп.

– Вот идиоты, – мрачно изрёк Конотоп, поднимаясь и отряхиваясь, словно вылезшая из воды собака. – Здравствуй, Володя. Давно не виделись.