Космический маразм
Шрифт:
Итак, надо попробовать. Что мне нужно? Остановить маразм. Как? С помощью Семнадцатой Плиты. Всё очень просто! Где Плита? На Эгозоне, то есть в космосе. А значит, мне нужно на космодром. Этот, как его, Байконур находится где-то в Казахстане. Я, был, правда, не уверен, что с него существовали прямые рейсы на Эгозон, но я готов был лететь с пересадками. И ещё я никак не мог вспомнить, с какого вокзала ходят поезда «Москва-Байконур». Должно быть, с Курского. Значит, мне нужно попасть на Курский вокзал!
Я осмотрелся в поисках ориентиров. Я находился на
Простые методы не работали. Но я и не искал лёгких путей. Всего-то – поперевешали таблички, чтобы меня запутать! Я пробежал до набережной, где открывался вид на соседние улицы, и попытался узнать местность. Ага! Слева маячило здание университета. Справа – собор Василия Блаженного. А впереди вздымалось нечто вроде египетской пирамиды... В довершение всего, обернувшись, я увидел, как мимо меня, оставляя за собой волны на асфальте, проплывает огромный Кремль.
Я немного растерялся, но решение пришло само в виде ржавого громыхающего «Москвича» с шашечками, который прополз рядом.
– Такси! – крикнул я, и машина остановилась.
Втиснувшись на заднее сиденье, я приказал:
– К Курскому вокзалу, быстрее. Два счётчика плачу... Или какие там у вас деньги?
Машина, к моей радости, лихо рванула с места, но почти сразу воткнулась в неизвестно откуда выросший на дороге бетонный столб.
Водитель издал пронзительный хрюкающий звук и обернулся ко мне.
– Поезд дальше не идёт, - произнёс он, и я понял, что за рулём жирный волосатый кабан с зелёными клыками. – Просьба освободить вагоны, - добавил хряк и подмигнул.
Я выбрался наружу и решил, что дойду как-нибудь сам. В конце концов, Вам Кого говорил, что главное – уверенность. Я пойду в выбранном направлении и не буду сомневаться, что Курский вокзал – там.
Я зашагал в первую попавшуюся сторону, затем побежал. Внезапно налетел ветер, который начал впиваться колючими снежинками мне в лицо, но я не сбавлял скорости, дыша в такт своим шагам. Мимо проскользила по льду чёрная собака с копытами вместо лап, лапы разъезжались, и бедный пёсик скулил так жалобно, что у меня навернулись на глаза слёзы.
Затем подбежал ребёнок – девочка лет пяти. Она обиженно посмотрела на меня, затем недовольно выкрикнула: «Суслику – покакоть!» с явным «о» во втором слове и понеслась вприпрыжку прочь.
Я несколько опешил, но решил не задерживаться, а всё бежал и бежал дальше. Скоро, однако, мой путь преградило стадо вислоухих баранов, которые толкались, лезли друг на друга и заполняли собой всю улицу.
– Эй! – крикнул я. – Лыжню!
Затем полез вперёд, расталкивая их и потихоньку пробираясь дальше. Пошёл дождь, всё сильнее и сильнее. Я выбрался на свободное пространство, но уже не был уверен, в том ли направлении, что и раньше, я иду. Остановившись, чтобы перевести дух, я осмотрелся.
Тихий
Внезапно меня поразила новая идея. Вам Кого оставил в интернате установку братьев Рахов, М-осциллятор, с которого всё началось! И, может быть, если я её уничтожу, всё вернётся к нормальному состоянию?
Я ускорил шаг. Интернат приближался, никуда не уплывая, не проваливаясь в тартарары, и это вселяло уверенность. Довольно скоро я добрался до старой коричневой двери, вошёл и оказался в пустынном холле. Под лестницей меня ждал маленький чемоданчик. Я открыл его и увидел стеклянные колбочки, трубочки, микросхемы...
Я с размаху швырнул чемоданчик о стену. Град стеклянных осколков осыпался на пол, потом поднялся, закружился и принялся танцевать в воздухе. Я смотрел на завораживающие узоры, в которые выстраивались стекляшки, и понимал, что у меня опять ничего не получилось. Наконец, осколки успокоились и, издав хихикающий звук, улетели прочь, к выходу.
Я хмуро последовал за ними, ещё не решив, что делать дальше. Тут меня остановил противный скрипучий голос:
– Ясоний! Пришли-таки. Я ждал, что вы здесь появитесь...
Из соседнего корпуса ко мне приближался Свази с большой лопатой в руках. Его было не узнать. Обуглившаяся шерсть, никакой одежды, если не считать причудливой жёлтой шапки на голове, и свирепое выражение лица.
– Вы хоть понимаете, - проскрипел он, занося надо мной лопату, - что значит не выполнить коммерческие обязательства перед лаками? Они меня чуть не сожгли!
Лопата просвистела над моим ухом только потому, что я присел.
– Лаки погибли, - прошептал я, пятясь и пытаясь снять с предохранителя флистер. Следующий удар лопатой выбил его у меня из рук.
– Плевать мне на лаков, - сказал Свази. – Единственное, чего я теперь хочу – это вас убить.
Я помчался от него к лестнице, затем вверх, вверх, пока, отбросив тяжёлый люк, не оказался на крыше, под сильным ливнем, пузырящимся на чёрном блестящем рубероиде.
Свази вылез из люка, перехватил лопату поудобнее и двинулся ко мне.
– Верите в какого-нибудь бога? – проскрежетал он.
– Не знаю, - пробормотал я, пятясь назад.
– Всё равно молитесь, - сказал он, взмахнул лопатой и вдруг потерял на мокрой поверхности равновесие.
Рухнув на спину, он покатился вниз, выронил лопату и через мгновение оказался висящим над пропастью, цепляясь лапами за край крыши. Он тяжело дышал, шевеля носом, и лицо его было таким грозным и недружелюбным, что мне стало его жаль. Я приблизился и, схватившись за шерсть на его спине, принялся тащить его наверх.
Свази оказался очень тяжёлым. Он пыхтел, скрёб когтями, и всё норовил сползти вниз.
– Вот уж не думал, - пробормотал я, - что мне придётся спасать жизнь мокрой обгорелой обезьяне...