Космический маразм
Шрифт:
– «Естрементеракориндо» - это я придумал, - гордо заметил Сергей.
– Зато я про маразм придумал, - заметил оказавшийся рядом Вовка.
– А я придумал рассказ писать, забыли?
– возмутился Костик.
На обеде к ним за стол подсел Карельцев.
– А что вы там всё листочки какие-то пишете?
– поинтересовался он.
– Да так, - ответил Костик.
– Рассказ.
– Про конец света, - вставил Шутов.
– Дадите почитать?
Обменявшись взглядами с Костиком и Вовкой, Шутов согласился:
– Дадим. Только там написано неразборчиво.
– А вы вечером прочитайте у нас в комнате,
Шутов вспомнил, что читал уже вслух свои опусы, и кивнул.
На лекции работа кипела вовсю. Листочек сновал туда-сюда со скоростью челнока в швейной машинке, и к концу дня получилось уже почти тридцать страниц.
– Пора кончать это, - сказал Костик, когда шли в общежитие с занятий.
– Надоело. Да и чем дальше, тем бредовее.
– Так и должно быть, - сказал Вовка.
– Маразматичность должна постоянно расти.
– Он уже успел развить свою теорию, и мог сформулировать несколько постулатов о построении маразматических пространств.
Шутов тоже согласен был закончить. Ему не терпелось, чтобы главный герой сказал всё-таки «Естрементеракориндо» и уничтожил весь мир. Добравшись до комнаты, они уселись на кровать, и принялись за работу. Минут через двадцать Шутов написал последнюю фразу: «Тот я, который вошёл, вдруг прорычал нечеловеческим голосом: "ЕСТРЕМЕНТЕРАКОРИНДО!", и больше ничего никогда не было. Мир исчез».
– Вообще-то это два предложения, - заметил Костик.
– Могу запятую вместо точки поставить, - обиделся Шутов.
– Да ладно, какая уж теперь разница. Сколько времени, Вовка?
– Без пятнадцати.
– Ого!
– удивился Костик.
– И шо вы молчите? Места же все займут!
Они спешно поднялись и отправились в актовый зал.
Там уже было полно народу. Все стаскивали в зал стулья, желательно поближе к сцене, а столы заранее были задвинуты к дальней стене. Самые активные громоздили один стул на другой, чтобы было лучше видно, а на некоторых стульях виднелись надписи мелом или лежали предметы, обозначавшие, что стул занят. Через десять с небольшим минут должно было начаться очередное заседание киноклуба, которые на добровольных началах проводил учитель истории, а по совместительству киновед, с причудливым именем Эдуард Фридрихович Иванов, для простоты за глаза называемый Феликсом. Заседание обычно состояло из краткой лекции о фильме, режиссёре или жанре кино, а затем с помощью заезженного видеомагнитофона показывали зарубежный фильм, добытый Феликсом из одному ему известных мест. Довольно часто это оказывалась так называемая «лазерная копия», переписанная непосредственно с диска и потому отличавшаяся особенным качеством.
Не найдя свободных стульев в зале, троица маразматиков отправилась в соседнюю аудиторию, после чего вернулась назад и разместила стулья в правой части зала, возле прохода. Шутов, заметив на одном из соседних стульев надпись ”McSuckOff”, не преминул тут же исправить мелом S на F, хотя и первоначальный вариант был довольно сомнительным.
Усевшись на свои места, стали ждать.
– А вообще неплохо получилось, - сказал Костик.
– По этому рассказу можно фильм снять. Только ты, Тутов, всё время на словесный бред переходил, который снять невозможно.
– Возможно, - возразил Шутов.
– Всё от режиссёра зависит. Стиль только у нас корявый. Надо будет потом поправить.
–
– Фиг тебе там дадут текст набрать, - сказал Костик.
– Там Короед всё время зырит, чтобы только курсовые на Паскале писали.
Тут на них все зашикали, потому что на сцене появился Феликс — величавый, в модном пиджаке песочного цвета, надетом поверх водолазки.
– Добрый вечер, - сказал он.
– Сегодня я хотел показать вам последний фильм из трилогии «Звёздные войны». Он называется «Возвращение джедая». Сюжет всех трёх фильмов был придуман человеком по имени Джордж Лукас, и сегодня я расскажу вам о том, как были созданы эти фильмы.
Аудитория благодарно внимала, поскольку многие о «Звёздных войнах» слышали, как минимум из советских средств массовой информации, где фильм дружно осуждали за безвкусие и антикоммунизм, но практически никто ещё не видел. Да и рассказ был интересным — о том, как Лукас добивался того, чтобы киностудии заинтересовались проектом, о том, с какими трудностями снимали, и как все были потрясены тем, что в конце семидесятых был снят такой впечатляющий фантастический фильм.
А потом начался собственно он, фильм. Конечно, не всё было понятно, поскольку предыдущих эпизодов никто из троицы не видел. И видно было плохо из-за голов впереди сидящих, особенно учитывая, что смотреть приходилось под углом к экрану. Но всё равно впечатление оказалось незабываемое.
Когда Император был уже повержен, а звезда Смерти взорвана, отправились на ужин. За столом Костик спросил у Вовки:
– А ты это раньше видел?
– Нет, - ответил тот.
– Тогда почему ты всё время про войну в космосе пытался писать?
Вовка пожал плечами:
– Потому что интересно. Мы потому сейчас и посмотрели этот фильм, что у нас в голове накопилось много образов, связанных с космосом и войной.
– А ты шо молчишь, Тутов?
– Про Естрементеракориндо думаю, - отозвался Шутов, в задумчивости чуть не поскользнувшись на лестнице.
– А шо про него думать?
– Если всё, о чем мы пишем, может оказаться правдой, то и оно тоже. Я бы сразу сказал.
– Ну и дурак, - сказал Костик.
– Больше ничего же не было бы.
– Вот этого-то я и хочу.
– Шизики вы, - грустно подвёл итог Костик, и они отправились в общежитие.
Шутов притормозил на пороге двадцать пятой от неожиданности. В комнате находились несколько лишних человек, в том числе три девушки — симпатичная кореянка Марина Ченг, задумчивая худенькая Татьяна Крестенко и, само собой, Наталья Владыкина, которая не преминула пояснить:
– А нам сказали то, что ты будешь рассказ читать про конец света.
Шутов мысленно перечислил тех, кого он ненавидит, включая всех на свете женщин, и только потом подтвердил:
– Буду.
Он сел в позе лотоса на стол, положил на колени коричневую папку из кожзаменителя, раскрыл её и достал пачку разнокалиберных листочков — в клеточку, в линейку, двойных и одинарных, оторванных аккуратно и криво, но одинаково покрытых мелкими рукописными строками. Потом оглядел собравшихся, ещё раз подумал, что всех ненавидит, и начал читать с бубнящей интонацией и металлическим голосом: «Космический маразм. Глава 0. Зарождение. Я достал из почтового ящика конверт и увидел, что на нём нет обратного адреса...»