Космогенезис (Тайная доктрина - 1)
Шрифт:
Легенды всех народов и племен, цивилизованных или диких, указывают на однажды бывшее всеобщим верование в великую мудрость и хитрость Змий. Они "чародеи". Они гипнотизируют птицу своим взглядом, и даже сам человек очень часто не может противостоять их очаровывающему влиянию; потому этот символ является чрезвычайно подходящим.
Крокодил есть египетский Дракон. Он был двояким символом Неба и Земли, Солнца и Луны, и был посвящен, в силу своей земноводной природы, Озирису и Изиде. Согласно Евсевию, египтяне изображали Солнце кормчим Корабля, причем Корабль этот нес на себе Крокодил, "чтобы показать движение Солнца во Влаге (Пространства)""").
Кроме того, Крокодил был символом Нижнего Египта, наиболее болотистого. Алхимики дают другое толкование. Они говорят, что символ Солнца в Корабле на Эфире Пространства означает, что герметическая Материя есть принцип или основа Золота, или, опять-таки, философского
Змий стал образом или символом зла и дьявола лишь в средние века.
* Прокл, ".Тим.*, I, ill, з.
* Prep. Evang.', I, III, 3
Первые христиане, так же как и гностики-офиты, имели своего двойственного Логоса; Змия добра и зла, Агатодемона и Какодемона. На это указано в писаниях Марка, Валентина и многих других и особенно в 'Pistis Sophia" - документе, несомненно относящемся к первым векам
христианства. На мраморном саркофаге могилы, открытой в 1852 году около Порта Пиа, можно видеть сцену поклонения волхвов "или же", замечает покойный Ч. В. Кинг, в своем труде "The Gnostics and their Remains", прототип этой сцены - "Рождение Нового Солнца". Мозаичный пол обнаружил любопытный рисунок, который мог изображать либо Изиду, кормящую младенца Гарпократа, либо Мадонну с младенцем Иисусом. В меньших саркофагах, окружавших больший, было найдено много свинцовых пластинок, свернутых как свитки, из которых одиннадцать еще могут быть расшифрованы. Содержание их следовало бы рассматривать, как окончательное решение сильно смущавшего вопроса, ибо они доказывают, что первые христиане до шестого столетия были либо "bona fide" язычниками, либо что догматическое христианство было всецело заимствовано и перешло полностью в христианскую церковь с Солнцем, Древом, Змием, Крокодилом и всем остальным.
"На первой пластинке мы видим Анубиса... протягивающего свиток; у его ног два женских бюста; под ними два змия, обвивающихся вокруг... тела, завернутого, как мумия. На втором свитке. .. Анубис, протягивает крест, "Знак Жизни". У его ног лежит труп, обвитый многочисленными кольцами огромного Змия, Агатодемона, охранителя усопшего... На третьем свитке. . . тот же Анубис несет в руках продолговатый предмет . .. который он держит так, чтобы придать фигуре очертание совершенного латинского креста... У ног бога ромбоид, египетское "Яйцо Мира", к которому подползает змий, свернутый в круг . . . Под . . . бюстами . . . находится буква (о повторенная семь раз подряд, напоминая одно из "Имен"... Очень замечательна также линия букв, повидимому, пальмирских, на ногах первого Анубиса. Что же касается образа Змия, то, предположив, что эти талисманы относятся не к культу Изиды, но к позднейшему культу офитов, он прекрасно может изображать "этого" "Истинного и совершенного Змия", который "выводит души всех, кто доверился ему, из Египта телесности и через Красное море Смерти в Обетованную Страну, спасая их по пути от Змей Пустыни, то есть, от Правителей Звезд""").
* Ор. cit., стр. 366-8.
И этот "истинный и совершенный Змий" есть Бог о семи-буквах, которого теперь называют Иеговой, утверждая, что Иисус един с ним. К этому семи-гласному Богу "Первая Тайна" посылает кандидатов в Посвящение, в "Pistis Sophia" книге более ранней, нежели Откровение Св. Иоанна и, очевидно, принадлежащей той же школе. Семь громов (Змий) провозгласили эти семь гласных, "но запечатай, что провозгласили Семь Громов и не пиши сего", говорит Откровение Св. Иоанна. "Ищете-ли вы этих тайн?" спрашивает Иисус в Pistis Sophia. "Нет более прекрасной тайны, чем те (семь гласных); так как они приведут душу вашу к Свету Светов", т. е., к истинной мудрости. "Поэтому нет ничего лучше тайн, которых вы ищете, кроме разве тайны Семи Гласных и их сорока девяти Сил и чисел их".
В Индии то была тайна Семи Огней и их сорока девяти огней или аспектов, или "чисел их".
Эти Семь Гласных изображаются знаками Свастики на короне семиглавого Змия Вечности, в Индии среди эзотерических ^буддистов", в Египте, в Халдее и т. д.. и среди посвященных всех других стран. Они суть Семь Сфер посмертного восхождения в герметических писаниях, в каждой из которых "смертный" оставляет одну из своих душ или начал, пока не достигнет плана, превыше всех сфер, где и пребывает, как великий, не имеющий формы Змий Абсолютной Мудрости или само Божество. Семиглавый Змий имеет несколько значений в сокровенных учениях. Он есть семиглавый Дракон, каждая голова которого есть звезда Малой Медведицы; но он также был, главным
ОТДЕЛ XI
DEMON EST DEUS INVERSUS
Это символическое изречение в его многосторонних аспектах, несомненно, весьма опасно и является иконоборческим в глазах всех позднейших, дуалистических религий или, вернее, Богословий и, особенно, в свете христианства. Тем не менее, несправедливо и неверно сказать, что именно христианство задумало и породило Сатану. Сатана всегда существовал, как "Противник", как противодействующая Мощь, требуемая равновесием и гармонией сущего в Природе, как Тень необходимая, для более яркого проявления Света, как Ночь для большего выявления Дня и как Холод для большей оценки Тепла. Однородность едина и нераздельна. Но если Единая Абсолютная Однородность не только простое риторическое выражение, и если Разнородность, в своем дуалистическом аспекте, есть ее последствие, ее раздвоенная тень или отражение, то тогда даже эта божественная Однородность должна содержать в себе оба естества, как добра, так и зла. Если "Бог" есть Абсолют, Бесконечный и Всемирный Корень всего сущего в Природе и ее Вселенной, то откуда же происходит Зло или (Evil) D' Evil, если не из того же самого Золотого Чрева Абсолюта? Таким образом, мы вынуждены или принять эманацию добра или зла от Агатодемона и Какодемона, как отрасли того же самого ствола Древа Бытия, или же примириться с нелепым верованием в два вечных Абсолюта.
Так как мы должны проследить зарождение этой идеи до самого начала пробуждения человеческого ума, то лишь справедливо пока что отдать должное вошедшему даже в поговорку Дьяволу. Древние не знали обособленного "Бога Зла", который б:мл бы вполне и абсолютно дурным. Языческая мысль изображала добро и зло, как братьев-близнецов, рожденных от одной Матери-Природы; как только эта мысль перестала быть архаичной, Мудрость претворилась в Философию. Вначале символы добра и зла были чистыми абстракциями, Светом и Тьмою; позднее символы их были избраны из самых естественных, вечно-повторяющихся, периодических космических феноменов - Дня и Ночи или Солнца и Луны. Тогда же Воинства Солнечных и Лунных Божеств стали олицетворять их, и Дракон Тьмы был противопоставлен Дракону Света. Воинство Сатаны такие же Сыны Бога, как и Воинство B'ne Alhim, Дети Бога, "представшие перед Господом", их Отцом'"). "Сыны Бога" становятся "Падшими Ангелами" только после того, как они увидели, что дочери людей была прекрасны^'-)- В индусской философии Суры, самые ранние и самые светлые Боги. и становятся Асурами только после низложения их фантазией браминов. Сатана никогда не принимал антропоморфического индивидуализированного аспекта до тех пор, пока человек не создал "единого живого личного Бога"; и тогда лишь в силу первейшей необходимости. Нужна была ширма; козел отпущения, чтоб об'яснить жестокость, ошибки и слишком очевидную несправедливость, совершаемые Тем, кому приписывались абсолютное милосердие, благость и совершенство. Это было первым кармическим следствием отвергания философского и логического Пантеизма, чтобы построить подпору для ленивого человека в виде "Милосердного Небесного Отца", ежечасные и ежедневные действия которого, как Natura Naturans, как "Прекрасная Матерь, но хладная, как камень", опровергают подобные предположения. Это привело к первичным близнецам Озирису-Тифону, Ормазду-Ариману и, наконец, к Каину-Авелю и всей совокупности противоположений.
Будучи в начале синонимом Природы, Бог-Творец, в конце концов, был преображен в ее автора. Паскаль очень остроумно разрешает это затруднение, говоря:
"Природа имеет совершенства, чтобы показать, что она есть подобие Бога, и недостатки, чтобы показать, что она есть только подобие Его."
Чем дальше отступаем мы во тьму до-исторических времен, тем более философским выявляется прообраз позднейшего Сатаны. Первый "Противник" в индивидуальном человеческом образе, встречаемый в старой Пуранической литературе, есть один из ее величайших Риши и Йогов Нарада, получивший прозвище "Зачинателя Прений".
* Книга Иова, //.
* Книга Бытия, VI.
Он также Брамапутра, сын Брамы - мужского начала, но о нем позднее. Кто в действительности является великим "Обольстителем", можно установить, ища его с открытыми глазами и непредубежденным умом в каждой старой Космогонии и Писании. Когда он раз'единен с коллективным Воинством своих Сотрудников-Созидателей, которых он, так сказать, представляет и синтезирует, он является очеловеченным Демиургом, Создателем Неба и Земли. Ныне Он Бог Теологий. "Желание есть отец мысли". Будучи однажды философским символом, оставленным для обольщения человеческого воображения, он превратился позднее во вражеского, лживого, хитрого и ревнивого Бога.