Космонавт
Шрифт:
— А как почувствовать этот момент? Без приборов? — подался я вперёд. Беседа меня и правда увлекла, а говорить всё-таки надо было потише.
— По ощущениям, — он прищурился, откинувшись на спинку стула, будто вспоминал давно минувшие дни. — Если машина идёт мягко, как по маслу — угол правильный. Если трясёт или нос тянет вниз — ошибся.
Я записал, потом перевернул страницу:
— А при заходе на посадку в сильный боковой ветер? В учебнике пишут про «подворот» и «снос», но как это выглядит в реальности?
Николай Петрович оживился, сел
— А вот это интересно! Боковик — это как течение в реке. Если дует слева — самолёт сносит вправо. Значит, надо развернуть нос против ветра, но не переборщить, иначе потеряешь скорость. На практике проще всего смотреть на дым из труб или флаги на аэродроме. Они покажут направление.
— А если ветер порывистый?
— Тогда садись с запасом скорости, — твёрдо сказал он. — Лучше перелететь, чем не долететь.
Мы говорили ещё около часа. Я спрашивал про расчёты центровки, про поведение самолёта в штопоре, про особенности полётов в горах. Николай Петрович отвечал хоть и полушёпотом, но подробно, иногда рисуя схемы на листке бумаги. Всё это было мне интересно ещё и потому, что в будущем всё работает на автоматике — и к этому я и привык. А здесь и сейчас люди могли рассчитывать только на своё мастерство.
Потом наш разговор плавно перешёл на будущее авиации.
— Скоро, — сказал задумчиво Николай Петрович, глядя в окно, — все эти поршневые двигатели уйдут в прошлое. Уже сейчас турбореактивные дают в разы больше мощности.
Я хорошо знал, что ждёт авиацию в будущем, но даже мне было чертовски интересно послушать мнение этого человека.
— А как насчёт сверхзвуковых пассажирских? — спросил я.
— Обязательно будут, — уверенно ответил он. — Туполев уже работает над этим. Лет через десять-пятнадцать из Москвы в Хабаровск за три часа будем летать. Представляешь?
— А… космос? — осторожно спросил я.
— Космос… — Николай Петрович задумался, поглаживая подбородок. — Тут всё сложнее. Пока даже орбитальные станции — это фантастика. Но, — он понизил голос, — я слышал разные слухи. Ничего конкретного и наверняка больше выдумки, чем правда, но информация обнадёживающая.
— Спасибо вам большое, Николай Петрович… Мне, честно сказать, пора уже. Не заметил, как время пролетело. Больно интересно вы рассказываете, Николай Петрович.
Мужчина отмахнулся, мол, пустяки, но по блеску в глазах я видел, что ему мои слова были приятны. Он встал, поправил пиджак и проговорил:
— Ладно, Сергей, не буду задерживать тебя. Поболтаем в другой раз. Я здесь часто бываю. Успехов в экзамене. Но главное, — он поднял указательный палец вверх и внимательно посмотрел мне в глаза, — не заучивай, а понимай. В небе формулы не помогут, если не чувствуешь машину.
Я кивнул, поблагодарил и пошёл на выход из библиотеки. Нужно было успеть домой, чтобы переодеться и взять деньги. Как бы там ни было, а встречаюсь я с девушкой, которую нужно будет угостить.
Я пришёл к главному
У киоска «Цветы» стояла небольшая очередь. В основном, там толпились парни разных возрастов — с видом, вроде бы, решительным, но в то же время со слегка растерянными взглядами.
Когда подошла моя очередь, я выбрал скромный, но красивый букет — несколько алых гвоздик, перевязанных белой лентой. Продавщица, женщина с добрыми морщинками у глаз, одобрительно кивнула:
— Хороший выбор, молодой человек. Гвоздики — цветы сильных людей.
Я поблагодарил её и отошёл к фонтану, время от времени поглядывая на карманные часы. Вокруг царила обычная для вечера оживлённая атмосфера: парочки, держась за руки, направлялись в парк, дети толпились у лотка с мороженым, а пожилая пара неспешно прогуливалась по аллее. Ровно в пять я заметил Катю. Она шла быстро, почти бежала, но, увидев меня, резко замедлила шаг, словно вспомнив, что нужно держаться сдержанно. На ней сегодня было простое платье в мелкий цветочек, сверху наброшена лёгкая бежевая кофта — и всё это очень ей шло. Волосы, собранные в аккуратный хвост, слегка растрепались от быстрой ходьбы, а на щеках играл лёгкий румянец — то ли от спешки, то ли от волнения.
— Привет, — сказала она, останавливаясь передо мной, слегка запыхавшись. — Я не опоздала?
— Нет, — улыбнулся я. — Ты как раз вовремя.
Тут же протянул ей букет. Катя замерла на секунду, её глаза расширились, а щёки стали ещё розовее. Она растерянно потянулась за цветами, потом резко отдёрнула руку, словно снова напомнила себе мысленно, что нужно вести себя спокойнее.
— Ой… Спасибо, — прошептала она, наконец принимая букет. Её пальцы слегка перебирали цветы. — Я… я не ожидала…
Я видел, как она суетится, как её взгляд мечется от цветов ко мне и обратно, как она пытается казаться невозмутимой, но каждое её движение выдаёт внутреннее волнение. В душе мне стало тепло от этого зрелища, но внешне я сохранял спокойствие. Не хотел смущать её ещё больше.
— Это просто цветы, — сказал я мягко.
Катя кивнула, но её смущение никуда не делось. Она нервно провела рукой по хвостику, поправила выбившиеся пряди, потом вдруг вспомнила что-то и полезла в свою сумочку.
— Ах да! Конспекты! — воскликнула она, доставая аккуратно перевязанную пачку листов. — Вот, как обещала, — с этими словами она протянула листы мне.
Я взял конспекты и аккуратно пролистал несколько страниц. Почерк был чётким, аккуратным, записи — с выделенными формулами и схемами. Было видно, что Катя потратила на это много времени.
— Спасибо, — искренне сказал я. — Это очень поможет.
Я убрал конспекты во внутренний карман пиджака — там они в безопасности. Катя тем временем переминалась с ноги на ногу, то опуская взгляд на цветы, то бросая короткие робкие взгляды на меня. Молчание становилось немного неловким.