Космонавт
Шрифт:
Тишина повисла на несколько секунд. Серый неожиданно оттолкнулся от подоконника и сел напротив, сцепив пальцы.
— Вы… необычный человек, Громов. Слишком подготовленный для своего возраста. Слишком… — он поискал слово, — … уверенный.
Всё-таки решил выражаться мягко. Пока или…? Я встретил его взгляд:
— Спасибо. Но я просто хочу летать. Если это проблема — скажите прямо.
Он вдруг улыбнулся, впервые за весь разговор. Сухо, без тепла.
— Проблема? Наоборот. Такие кадры… ценятся, —
Я промолчал. Серый с полминуты смотрел на меня изучающе, а затем резко сменил тему:
— Почему же аэроклуб? С такими знаниями вам прямиком в МАИ.
— Люблю, когда теория с практикой идут вместе, — пожал я плечами. — А вы почему интересуетесь?
Серый замер на секунду. Он явно не ожидал встречного вопроса.
— Моя работа — задавать вопросы. Ваша — хорошо учиться. Если, конечно, — он прищурился, — вас примут.
Я почувствовал лёгкий укол, но виду не подал.
— Результаты говорят сами за себя.
— Результаты — да, — он резко встал и вернулся к подоконнику. — Но есть нюансы. Например, ваш… конфликт с товарищем Семёновым.
«Ага, — подумал я, — значит, Витя у нас — Семёнов. Понятно.»
— Конфликта не было, — спокойно сказал я. — Была попытка сбить меня с дистанции на экзамене. Которую вы, кстати, видели.
Серый замер с сигаретой на полпути ко рту.
— Советую быть осторожнее с такими заявлениями, — сказал он.
— А я советую, — я поднялся, встречая его взгляд на равных, — разбираться в первую очередь с теми, кто мешает готовить кадры для Родины.
Наступила тишина. Серый изучающе смотрел на меня, потом вдруг кивнул, как будто поставил галочку в невидимом списке.
— Теоретический экзамен — послезавтра, — проговорилон и указал рукой на выход. — Не оплошайте.
— Не собираюсь, — хмыкнул я.
Это было похоже на прощание, поэтому я развернулся и пошёл к двери. Когда я уже брался за ручку, его голос остановил меня:
— Кстати… «До свадьбы заживёт» — это из какого фильма?
Я обернулся, поймав в его глазах искорку любопытства.
— Из жизни.
Дверь закрылась за мной с тихим щелчком.
Я вышел из здания аэроклуба и даже прищурился от резкого дневного света. После полумрака здания солнце казалось ослепительно ярким.
У входа я увидел Катю. Она нервно расхаживала туда-сюда и теребила ручки спортивной сумки. Увидев меня, девушка резко остановилась и сделала вид, что просто гуляет и разглядывает здание, а затем небрежно бросила:
— Всё хорошо? — при этом поправила рукой прядь волос, выбившуюся из аккуратного пучка, и приняла равнодушное выражение лица, но я успел заметить, как её глаза на мгновение вспыхнули беспокойством. —
— Все нормально, — усмехнулся я, спускаясь по ступенькам. — Обычные вопросы. Откуда, почему аэроклуб, какие книги читаю. Работа у него такая…
— А кто он?
— Думаю, кто-то из сотрудников клуба по идеологической линии, — немного слукавил я, понимая, что сто пудов со мной беседовал не преподаватель и не замдиректора, а КГБшник, курирующий заведение.
Катя кивнула, но от меня не ускользнуло, как её пальцы разжали ремень сумки, будто тело само решило, что можно расслабиться.
— Тебе куда? — спросил я, доставая из кармана пиджака мятый трамвайный талон.
— На остановку, — ответила Катя, делая вид, что проверяет часы. — Ты тоже туда?
— Ага.
— Значит, нам по пути.
Мы зашагали вдоль забора аэроклуба. Катя держалась чуть впереди, будто торопилась, но время от времени замедляла шаг, чтобы поравняться. Где-то гудел трактор. Неподалеку шла стройка.
— Теория послезавтра, — сказала Катя, глядя под ноги. — Ты готовился?
— Как мог. Статьи в журналах, книги из библиотеки…
— А я отца замучила, — она вдруг улыбнулась. — Он мне схемы рисовал за завтраком. Мама ругалась, что крошки на чертежи сыпятся и чернила кругом.
Я хотел ответить, но в этот момент из-за угла вывернул «Москвич-407». Такой же серый, как и мой недавний собеседник. Машина медленно проехала мимо, и я поймал себя на мысли, что невольно слежу за ней взглядом.
— Что? — насторожилась Катя.
— Да так… Показалось.
Несколько минут мы шли молча, а затем Катя, как бы невзначай, сказала:
— У меня отцовские записи есть. Если хочешь, могу дать почитать.
Я улыбнулся её попытке сохранить деловой тон:
— Не откажусь.
— Только они дома. Можно… ну, вечером увидеться, — сказала она, наконец, посмотрев на меня.
— Извини, но вечером у меня дела, — покачал я головой и заметил, как девушка слегка поджала губы. — Но завтра я свободен. Можно встретиться у входа в Парк Горького часов в пять.
Катя улыбнулась и кивнула — немного слишком торопливо, глаза её блеснули, а щёки чуть порозовели.
— Идёт, — сказала она. — Только не потеряй конспекты. Это… ценные материалы, — добавила она, и мы продолжили свой путь к остановке.
На остановке уже толпился народ: пара бабушек, школьники и усталого вида мужчина в заношенном пиджаке.
— До завтра, — сказала Катя, делая шаг к подножке подъехавшего трамвая.
— До завтра, — кивнул я.
Катя вошла внутрь, но в дверях вдруг обернулась:
— А он… тот мужчина… Он и правда просто спрашивал про книги?
Я задержал на ней взгляд на секунду дольше, чем нужно, и улыбнулся: