Космонавты Гитлера. У почтальонов долгая память
Шрифт:
– То-то она у нас через раз ведет. То ведет, то не ведет, – не отступая бурчал Чешнак.
Все задумались о новом повороте событий.
Энгельсина Сергеевна была вынуждена продемонстрировать более «жесткую игру на своем поле». Прошла к учительскому столу, взяла обе книжки и показала классу.
– Две одинаковые книжки? – спросила, как конферансье, который ожидает естественной поддержки из зала, когда ответ очевиден.
– Одинаковые… – вразнобой прозвучали голоса.
– В одинаковых обложках? – вновь прозвучал вопрос.
– В одинаковых… – подтвердил нестройный
– Но одна из них?.. – Энгельсина выдержала эффектную паузу.
– Толстая… – ответили многие, поддавшись гипнозу общего оболванивания.
– А другая? – она приподняла тоненькую книжку Фурманова.
– Тонкая…
– Ну? еще вопросы будут?! – классная руководительница оглядела всех так, что было понятно: попробуй задай вопрос, тебя тут же выставят на посмешище. Хотя ничего с этими книжками не понятно.
– У меня есть одно важное сообщение, – объявила, чтобы сменить тему.
– …завтра вся школа не учится, можно не приходить, – испуганным свистящим шепотом на одном дыхании выпалил Вербаков с задней парты. Эта новость носилась в воздухе… но каждый даже боялся подумать об этом.
– Я ни у кого здесь подсказок не спрашиваю! лишние предметы убрали все! сидим, слушаем!.. – пресекла возможные провокации. – Вы знаете, обстановка сейчас сложная, террористы и все такое. Мы уже обсуждали, к сожалению, этот вопрос. Да, действительно, в какой-то мере Вербаков прав…
«Ух!» – как будто из единой груди вырвался вздох надежды всего класса.
– Завтра приходите только на один урок.
«Ах!» – стон невыразимой радости пронесся по рядам.
– Затем учимся организованно эвакуироваться из школы. Придет специальный сотрудник МЧС и будет всему этому нас учить.
– Итак, – продолжила классная, когда установилась относительная тишина. – На втором уроке мы эвакуируемся. Потом вы идете домой. А нам, всем сотрудникам школы, будут читать лекцию. Так что весь день занят. А кому и как вы будете сдавать экзамены, я не знаю. Может, министру по чрезвычайным ситуациям? – заключила она.
«Ур-рр-а-а!» – единый вопль совпал с мелодией «Одинокий пастух», последним нововведением, ставшим модным в школах и сменившим пронзительное бор-машинное сверление прежних звонков, что, как посчитали психологи, негативно воздействует на психику школьников. На сегодня любимая школа отпускала их из своих цепких объятий.
Девчонки вышли на улицу, стояли на школьном крыльце… даже не верилось, что на сегодня все! И завтра только один урок. Хотя как раз физика – и контрольная. Но может, отменят все-таки? Никто не спешил расходиться, ведь если такое событие, то ого-го! Компании тусовались, расходясь, как круги на воде, от центра крыльца. К ним подошла Карпушева, или просто Карпик.
– Вы о чем, девчонки? А поехали сейчас в «Фокус», там «счастливый час» и бесплатные игры.
– Да какие игры, туда тащиться! Деньги все равно надо.
– Ну и что? Так поприкалываемся. Если не хотите, я пойду, чего ждать-то.
– Куда ты пойдешь? Ты же Калинника ждешь. Сейчас выйдет. Только он с Подсулак ходит. Они у расписания стояли.
– Ой! Ты, Туртанова,
– Ха, мобильник… держите меня люди добрые! Ну позвони ему, если такая деловая. Вон, у Нади спроси, берут же они Подсулак в группу на вокал?
– А я откуда знаю? – удивилась Надя.
– Тебя же Калинник в «Сказку» приглашал!
Приглашал. Когда закончили работу над одной композицией на ее стихи, то все вместе зашли в кафе, всех ребят – человек десять. Что теперь, с ума сойти от этого?
Тут электронный всезнайка-звонок вывел хит всех времен и народов – мелодию из кинофильма «Крестный отец». На крыльце появился Калинник. От небрежно-неприбранных волос его исходило лучистое сияние. Казалось, толстые подошвы ботинок парят в воздухе, не касаясь грешной земли.
Ох! явление! Калинника! народу!.. – обмерла завороженная Карпик.
– Да ничего в этой Подсулак и нет. Выдра какая-то доморощенная, – прокомментировала Туртанова.
Вместе с Лешей на крыльце стояла Подсулак, еще ребята, они что-то обсуждали. Калинник, как бы и не зная про это свое золотое сияние, вытащил вязаную шапочку, натянул на уши. Золотые вензеля рассыпались поверх простецкого шарфика. И никакой он не двухметровый красавец, а просто обычный нескладный подросток. По обычаю музыкантов андеграунда – в громоздком черном пальто, джинсы заправлены в знаменитые ботинки с железными носами. Эти ботинки (по легенде) выдают только работникам Зоопарка (тем, кто кормит слонов; и непременно «за сто кормлений слонов»; и даже значок такой есть, «Сто кормлений слонов»; или даже орден). За спиной гитара, рюкзачок с Че Геварой. И глаза у него… может, вовсе не голубые – а карие. Хотя улыбка, это да, это не отнять! Ну и нечего о себе воображать!
И вдруг… Он спустился с крыльца. Подошел к ним, поздоровался. Это было так неожиданно, что многие онемели.
– Привет, – ответила Надя.
– Здравствуй, Леша, – зарделась Карпик.
– Угу, – Светке пришла эсэмэска, она углубилась в поиск ее и чтение.
С гитарой за плечом, в пальто, с рюкзачком и в ботинках – он был похож на солдата какой-то странной армии, что неприкаянная бродит по дорогам мира, а их главнокомандующий Джон Леннон убит… и нет приказа, куда выступать.
– Да вот, с Орешком поговорить надо, – обратился он к Наде.
– А я тебе позвоню, Леша? У меня ведь твой мобильник, – встряла Карпушева.
– А что звонить-то, – удивился он.
– У меня же «Рок-Боттом-Римейндерс» на диске, ты спрашивал, – торопливо напомнила она.
– Ну, давай, звони, – согласился Леша.
– Прямо сейчас?
– Да, а чего откладывать?
Карпик держала наготове мобильник, нажала номер в записной книжке. У Леши в кармане пальто будто затрещал, заворочался огромный кузнечик. Он достал свой «Хаммер», больше похожий на TV-пульт. Такие трубки выпускаются в комплекте к чудовищным американским внедорожникам «Хаммер». Конечно (по легенде), телефон подарил ему лично Богдан Титомир. Ведь он ездит на «Хаммере», а «хороший понт – дороже денег», все знают эти его слова.