Космопорт

Генрих

Пальцы на руке заканчиваются.

— Одного там не будет. Сказать чего? — согласия не жду, вопрос риторический. — Постоянных козней и подножек со стороны казахских властей. Их там просто нет. Некому висеть на руках и ногах неподъёмными кандалами.

— Вынужден с тобой согласиться. Подобный вариант для тебя лучше, — однако под слышимыми словами прячется что-то ещё. Да, вот оно! — Но пойми меня правильно. Президент воспримет сдачу Байконура как личное поражение. Он на это не пойдёт!

— Пусть не сдаёт, — пожимаю плечами. — Я разве против? Кто ему мешает выкрутить руки казахам и заставить их

подписать новый Договор о Байконуре? У него для этого все возможности есть. Лучше всего оформить, как анклав России.

— Ого! — непонятно чем восхищается Римма. То ли дерзостью, то ли размахом предложения.

— И тогда я со спокойной душой приду со своими деньгами на Байконур и свершу свои великие дела.

— Тебе надо было у казахов тоже деньги взять… — вдруг задумчиво произносит Костюшин.

Хорошая идея, но дорога ложка к обеду. К тому же…

— У меня нет там никаких завязок. Да и сильно сомневаюсь, что кто-то в Казахстане может раскошелиться на миллиард долларов.

— Зато у них личная заинтересованность в твоём успехе была бы.

Резонно. Могло бы сработать. Однако лучше по-другому:

— Вам кто мешает так сделать? В смысле — нашему правительству? Выпустить какие-нибудь сверхприбыльные бонды или другие ценные бумаги, предложить Астане…

— Под твои условия? — Костюшин глядит неожиданно остро.

Говорит, не конкретизируя, спутница из доверенных людей, но лишние знания — лишние печали.

— Лучше мягче. Правительство ведь посредником выступит, а деньги мне отдаст. Уже под мои условия. Но больше миллиарда не возьму. Объелся этими миллиардами…

Опять раздаётся мелодичный смех Риммы, глядящей на меня искрящимися глазами.

— Мужчины, давайте десерт разнообразим. Витя, вам кофе?

— Можно…

7 октября, воскресенье, время 20:15.

МГУ, ГЗ, сектор В, 16 этаж, комната Колчина.

— Ты в ресторане был?! — где-то в районе лица Светины глаза пытаются просверлить во мне дырку. — Без меня?! О-о-о-чень интересно…

— Ничего интересного, ай! — пытаюсь погладить стройную ножку, её хозяйка бьёт по руке.

— Выходит, развлекаться без меня ходишь, — начинаются скоропалительные выводы. — Бабы там были?

— Не было, — и уточняю: — Одна баба была. Раза в полтора или два старше тебя. Меня точно в два раза.

Намёков на свой возраст Света не любит. Исключительно по покладистости характера. Так-то сказал бы, что не выносит.

— Меня хоть бы раз сводил, хоть бы раз! — продолжает нагнетать.

О, это что — типичная женская истерика? Счастливая семейная жизнь набирает обороты и приобретает новые яркие краски? К концу дня мой организм на излёте сил, а то бы я с удовольствием поддержал, плеснул бы керосинчик в костёр… обожаю движуху.

— Вроде как-то раз тебя водил, — и водил, кстати, не заметив особого восторга. Так, умеренно радостное любопытство. — И вообще, ты же знаешь, в средствах мы пока стеснены…

— Но на ресторан с чужой бабой хватило?! — глаза любимой жены сверкают огнём.

Аж любуюсь, никогда её такой не видел.

— Не, не хватило. На халяву угостился, приглашающая сторона платила. Так что я даже семейный бюджет сэкономил.

— Ах, ты сэкономил!

Нисколько

не удивляет, что логика в её претензиях отсутствует напрочь. И серьёзно воспринимать глупые придирки не собираюсь. Есть у меня уникальные знания о женщинах, которых нет ни у одного из мужчин. Ей сейчас это надо, поистерить, выплеснуть пар, повод не так уж важен. Один проницательный семейный психолог сказал (а я услышал и восхитился): если женщина устраивает вам истерики, значит, она вам доверяет. Вот так, чужая баба вам истерить не будет, это не просто так, это привилегия. Поэтому и:

— Да! Сэкономил! — дерзко говорю ей прямо в лицо. Заманчиво раскрасневшееся, кстати.

— В следующий раз к проституткам в бордель иди! Там тоже сэкономишь!

— Зачем мне бордельные шлюхи? — искренне удивляюсь. — Ты же лучше. К тому же бесплатно, а я, как исконно русский, обожаю халяву.

Пока Светка думает, как воспринять сравнение её с проститутками — комплиментом или оскорблением, времени даром не теряю. За время разговора набрался сил и теперь одним рывком набрасываюсь на жену. С грозным рычанием. Светка взвизгивает, пытается удрать, но комнатка-то маленькая — некуда.

После моего гнусного надругательства над прекрасным телом супруги, лежим рядом — отдыхаем. Почти каждая вершина нашей близости подобна удару молнии по нам обоим. И в теле звенящая пустота.

Светка водит ноготком по моей груди:

— Всё-таки ты должен меня в ресторан сводить…

— Свет, понимаешь, ты ищешь вчерашний день, — объясняю на пальцах расклад. — Это незамужней девушке в радость с приятным поклонником бесплатно насладиться изысканной кухней и всё такое. А у нас общий семейный бюджет. Вытащим из него десять тысяч — а в лучших заведениях дешевле не выйдет — ты сразу на общем кошельке почувствуешь. Вот так неприятно жизнь устроена. Мужчина не может собственную жену бесплатно угостить. Только из общего бюджета или каких-то случайных денег.

— У тебя не предвидится случайных денег?

— Случайные на то и случайные, что предвидеть невозможно. Но вот думаю, с Нового года поднять ставку оплаты в Агентстве, можно отметить…

— И всё-таки, почему ты без меня в ресторан пошёл?

— Ещё не хватало мне тебя по работе с собой таскать. По делу с важным человеком встречался. Если он свою помощницу привёл, то это его проблемы, проболтается она или нет. Обсуждали такие вещи, за которые тебе надо кучу подписок о неразглашении давать. И вообще, Свет! — вознаграждаю её долгим взглядом: — Прекрасно понимаю, что девушке для здоровья надо периодически своему парню мозг полоскать. Но давай меру знать, хорошо?

Глава 2

Непубличное

10 октября, среда, время 16:50.

Москва, Кремль, Сенатский дворец, канцелярия Президента.

— Мальчик Витя резонно говорит, что в нынешних условиях ему на Байконуре работать будет крайне сложно, — после дежурных приветствий и обозначения темы начинает Костюшин. — Надо учитывать, что задача, на которую он замахнулся, и без того непростая. Действительно, зачем ему нагребать себе дополнительные трудности? Он и без них может обанкротиться.