Кости внутри
Шрифт:
Кадан не врала, она прислала зелья и мази от целителя императора, каждое было с описанием, как его использовать, и списком ингредиентов.
— Если я вытащил все осколки, рана должна зажить быстро.
— Да? — она пошевелила рукой, кривясь от движений. — Кажется, что рука отвалится.
— Некромантия притупляет нервы.
— Чудесно.
Он повернулся к Дуэшу и Гвин, оценил их раны. У Дуэша были царапины, и Гвин уже промыла их. Но лапа Гвин, хоть и не была сломана, была ободрана от лодыжки до бедра. Гетен прошептал заклинание, чтобы она уснула, а потом промыл рану так же, как
— Она будет в порядке? — спросила Галина.
— Да. Ей хуже, чем тебе, но она справляется лучше.
Галина показала язык мужу. Он промыл царапины на голове Дуэша, исцелил рану на шее волка.
— Могло быть хуже, — прошептал он.
— Ты прибыл вовремя.
— Я не должен был уходить, — усталость в его голосе стала горечью.
Галина смотрела на него. Его ладони уже не дрожали, усталость не так впивалась в него. Он нашел душу или души, сильные, позволившие ему легко разобраться с теми призраками. Но было что-то холодное в нем, и ей было не по себе от того, что это казалось знакомым.
— Куда ты ходил?
Гетен замер с кровавой тряпкой в руке, опустив взгляд.
— Ты хочешь знать?
— Я думала, мы не храним тайны.
Он глубоко вдохнул, закрыв глаза и кривясь.
— Я пошел искать зверей, но нашел зависимого… и Йисун.
Она резко вдохнула.
— Как? В Пустоте?
Он посмотрел на нее.
— В Ясан Хот.
— Не понимаю.
— Я тоже. Но она заманила меня отчаянием зависимого, задержала, пока на тебя нападали.
— Так твое лицо порезали?
Он коснулся щеки.
— Я забыл об этом, — он нанес на порез мазь. — У зависимого был нож.
— И он потерял жизнь. Бедный дурак, — она протянула к нему руку.
Он увернулся от ее пальцев.
— Потерял душу за это.
— Почему ты стыдишься?
— Ты знаешь, — он прошел к порогу и поднял чары. Янтарные и серебряные символы повисли в воздухе, он послал их к карнизам, стенам и полу. Он прошел к двери и сделал так вокруг дворца. Мерцающие символы побежали по башням и крышам, стенам и статуям. Он послал волны магии по улицам и полям Ясан Хот, зачаровал город и поля вокруг него.
Он вернулся, и она ожидала, что он будет дрожать от слабости, но Гетен не пострадал, потратив силы.
— У Йисун была сильная душа, — сказала она, глядя на него, пытаясь понять его эмоции.
Гетен провел пальцами по черным волосам.
— Я этого не хотел, — сказал он, слова причиняли ему боль. — Она холодная, гнилая, бушует во мне, словно я в отчаянии съел черное яблоко с плесенью, — он тяжко сел на кровать рядом с ней. — Прости. Я оставил тебя уязвимой. Я дал слабости отвлечь меня, дал врагам использовать ее против меня. И люди из-за этого умерли. Ты могла умереть. Из-за меня.
Она переплела пальцы с его.
— Не мне нужно тебя прощать, Гетен. Тебе нужно простить себя. И тебе нужно решить, что тобой управляет. Это некромантия и Скирон? Или ты управляешь собой? — она потянула его за руку, и он посмотрел на нее. Ей не нравилось видеть боль в его глазах. Он был сильным. Если она уничтожит Бога смерти, то это за то, что он заставил
— О чем ты?
— Если убрать всю мифологию мага солнца, что настоящий источник твоей силы? Боги и души? Вряд ли. Думаю, это ты, как моя магия крови — часть меня. Я не знаю, откуда она. Думаю, я с ней родилась. И ты тоже, или Шемел со Скироном не заметили бы тебя.
Он нахмурился, но не спорил, и Галина продолжила:
— Я не видела, чтобы Скирон, Хотырь и Семел существовали где-то, кроме песен, историй и ритуалов. Они не спасли моих любимых. Они не помешали войне или смерти. Они не исцелили больных детей, не спасали матерей от смертей при родах. Они для меня лишь символы, Гетен. Символы надежды и страха. Но они не существуют для меня.
— Я видел Скирона. Говорил с ним, его пятка давила мне на шею.
— Потому что ты веришь в его власть над тобой.
Он смотрел на нее с сомнением, раздражением и надеждой, воюющими на лице.
— Ты говоришь, что я дал Скирону власть?
— Я говорю, что боги — символы для всех, кроме тебя, — он покачал головой, но она продолжила. — Мой отец говорил: «Наше восприятие влияет на реальность». А если ты сильнее богов? А если они знают это и боятся тебя? И Скирон заставляет тебя верить в его силу, чтобы управлять тобой. Он питает тебя твоими страхами — зависимостью от душ, способностью легко уничтожать. Скирон приказал тебе создавать хаос и нести смерть.
— Чтобы мир смертных все еще нуждался в богах.
— И он сделал это, зная, что ты возненавидишь себя за это. Скирон врет. Он хочет, чтобы ты думал, что ты в его власти.
Гетен смотрел задумчиво на свои ладони.
— Какая разница? Зависимость еще есть. Жажда душ для моей магии не стало менее постыдным.
Она сжала его пальцы, и он посмотрел на нее снова.
— Твоя магия в твоей власти, усилена она душами или нет. Она была с тобой, когда ты был мальчиком, но тогда ты не воровал души. Ты помнишь, как впервые заметил ее?
Он кивнул.
— У дерева пчел, когда мне было пять, — он притих, смотрел вдаль, вспоминая давний случай.
— Расскажи.
— Моя бедная няня чуть не умерла от страха, — он издал смешок. — В Синем саду Иствита было мертвое дерево. Разбитое пополам, ставшее пустым внутри после удара молнией десятки лет назад. Там можно было встать внутри трем мальчикам, и я обожал там прятаться, — он улыбнулся и добавил. — Все няни знали об этом, но делали вид, что это было не так, — он стер грязь с ее ладони большим пальцем. — Пчелиная матка нашла то дерево летним утром и устроила там улей. Сад очистили, чтобы пчелы могли обитать там без проблем. Но их гудение очаровало меня, — он коснулся груди. — Оно гудело во мне, и я был уверен, что королева и ее рабочие хотели встретиться со мной, — Гетен убрал ладонь из ее хватки и вытащил метеглин, который он привез из Ранита. Он протянул ей бокал, поднял свой в свете огня. Золотистое вино мерцало внутри. — И я сбежал от няни и устремился к тому улью, не переживая, что мог умереть от тысячи укусов, — он посмотрел в удивленные глаза Галины. — Я был решительным.