Косые тени далекой земли
Шрифт:
Орлов не верил собственным ушам. На кого же работает этот Гильермо?
Они вышли на широкую улицу и поймали такси. Гильермо велел водителю везти их на Северный вокзал.
Не в силах сдержаться, Орлов первым нарушил молчание:
– Кто ты? Только что ты сказал Марии, что являешься шпионом Коминтерна в лагере Франко, это правда?
Гильермо отвернулся к окну:
– Какая вам разница, кто я такой? Лучше побеспокойтесь о своей судьбе. Вам ведь не хуже моего известно, какая длинная у Сталина рука.
–
– Да. Я сделаю это, даже несмотря на то, что мне известно, что вы были покорным орудием в руках Сталина и убили по его приказу много ни в чем не повинных людей.
Орлов почувствовал, как его опять прошибает холодный пот.
– У меня не было другого выхода. Не подчинись я приказу – меня бы самого убили. Не мог я это выдержать, вот и бежал, понимаешь?
– Не оправдывайтесь. Я помог вам не из жалости. Честно говоря, я бы с радостью отправил вас на тот свет.
Орлов шумно вздохнул:
– На каких условиях ты меня отпускаешь?
После недолгого молчания Гильермо сказал:
– Вы поедете в Америку и там обнародуете все, что знаете о преступлениях Сталина. Дело Кирова, убийство Игнаса Рейса,[Игнас (Игнатий) Рейс (Рейсе) (Натан Маркович Порецкий, Людвиг Порецкий) – польский коммунист, участник гражданской войны в России. Осознав после процессов 30-х гг., что служит не революции, а сталинизму, он демонстративно вернул советскому правительству полученный орден Красного Знамени. По приказу наркома Ежова был выслежен и убит в Лозанне. Есть сведения, что в его выслеживании принимал участие С. Я. Эфрон, муж М. И. Цветаевой.] процесс и казнь Зиновьева и Каменева – материала у вас будет предостаточно. Вся подоплека вам наверняка прекрасно известна. Вы будете первым офицером НКВД такого высокого ранга, которому удалось выбраться в капиталистическую страну. Показаниям такого человека, как Александр Орлов, Запад наверняка поверит. Вот поэтому-то я и решил вам помочь.
– Ты что… – запинаясь, проговорил Орлов, – из этих, что ли, из троцкистов?
Гильермо сухо усмехнулся:
– Нет. Троцкий тоже рано или поздно погибнет от руки Сталина. Я не говорю, что дело коммунизма безнадежное. Но если хозяйничать наверху будут Сталин с его партией, коммунизм падет. Может быть, завтра, может – через пятьдесят лет. Я не хочу этого, но если дать Сталину властвовать, это неизбежно. Ваше дело – посадить его на скамью подсудимых. И я надеюсь, что вы меня не подведете.
– Хорошо. Договорились, – ответил Орлов, хотя на самом деле особой уверенности в успехе у него не было.
В России еще оставались его мать и мать жены. Для их безопасности было необходимо как-то сторговаться со Сталиным.
– Если вы не оправдаете моих ожиданий, не Сталин – я сам достану вас из-под земли. Советую хорошенько это запомнить, –
Орлов встретил его взгляд и, что случалось чрезвычайно редко, вздрогнул.
Такси прибыло на Северный вокзал.
Положив пальцы на ручку дверцы, Орлов проговорил:
– Прошу тебя, Гильермо, ответь мне напоследок на один вопрос. Эта женщина, Мария, кто она тебе?
Гильермо усмехнулся:
– Мария? Раньше она была моей женой.
41
Маталон поднял воротник шерстяной куртки.
Приставив палец к очкам, он сделал вид, что разглядывает разложенные на полке стеклянного шкафа предметы. Послышался звук шагов: двое, выйдя из находящейся в глубине магазина конторы, направляясь к выходу.
О чем говорил Рюмон с владельцем букинистического магазина, узнать ему не удастся, однако по крайней мере стало понятно, что Гильермо здесь не было. Пожалуй, лучше всего еще немного выждать, посмотреть, как события повернутся дальше.
Те двое вышли на улицу, и Маталон последовал за ними. Дул ветер, и шел мелкий дождь.
Он увидел, как Рюмон, взяв девушку за локоть, вышел на проезжую часть. Не иначе как ищет такси. Маталон проскользнул незамеченным у них за спиной и вернулся к ждавшему его такси.
У «остинов» старого образца пол находится довольно высоко от земли – и садиться в машину, и вылезать очень удобно. К тому же и салон был довольно просторный. По сравнению с «остином» испанские машины не лучше детских колясок.
Маталон сел в машину и, приникнув лицом к перегородке, сказал:
– Ты небось совсем заждался. Давай-ка поезжай за теми двумя.
Водитель не ответил. Наверное, по выговору догадался, что Маталон – испанец. Немало англичан считают испанцев людьми второго сорта.
Маталон откинулся на спинку сиденья и, сжав зубы, подавил свой гнев. Приставить бы нож ему к горлу да объяснить, пока до него не дойдет, скольким обязана Англия той рабочей силе, которую поставляет ей Испания.
Такси с японцами тронулось, и водитель, резко нажав на газ, последовал за ними.
Маталон прилетел в Лондон незадолго до полудня, на том же самолете, что и Рюмон с Тикако. Разумеется, он не был таким дураком, чтобы позволить им узнать себя. И, хотя Маталон был уверен, что его считают погибшим, на всякий случай он изменил свою внешность, нацепив фальшивую бороду и очки.
Когда Маталон, припугнув владельца «Клио» – букинистической лавки в Мадриде, – вытянул из него всю информацию, он сразу понял, что Рюмон решит ехать в Лондон.
Вернувшись в свое тайное жилище на улице Гвадалквивир, Маталон вытащил из тайника за холодильником паспорт. Каждый раз, после очередной работы, Маталон летал во Францию или Англию, чтобы переждать, пока шумиха не уляжется, поэтому у него всегда было наготове несколько фальшивых паспортов.
Это было вчера, ну а отыскать своих японцев в аэропорту Барахас сегодня утром было уже совсем просто.