Косые тени далекой земли
Шрифт:
– А вы случайно оказались рядом с моим домом? – спросила Риэ.
Барбонтин потер нос:
– И рад бы сказать, что поджидал там тебя, но врать не буду – честно говоря, я подумал, а вдруг еще кто-то видел то убийство, вот и решил расспросить вокруг, поискать свидетелей. И, судя по всему, не ошибся: свидетели, видимо, действительно были.
– А я в этом не уверена. Не думаю, что кто-то кроме меня слышал последние предсмертные слова Ибаррагирре.
–
– Вот это как раз и интересно. Особенно, если вспомнить, что и вы, и майор Клементе так старались скрыть детали этого дела.
Барбонтин наклонился к ней и тихо проговорил:
– Ты ведь только что сказала, что знаешь, что такое ГАЛ, так?
– Знаю. Это вовсе не Гальвес и не Гальван, а «Групо террорист…»
Барбонтин прижал палец к губам и еле заметно покачал головой. Эта осторожность была совершенно излишня – в реве музыкального автомата люди за соседними столиками и так не смогли бы услышать их разговор.
Риэ продолжала, не обращая внимания на его знаки:
– Сегодня я ходила в библиотеку, просматривала газеты за последние годы. Узнала немало: в частности, о суде над неким полицейским по имени Хосе Амед, которого обвиняют в причастности к серии убийств ГАЛ. Ну и продвинутое у вас, однако, государство – полицейский работает в спайке с незаконной группировкой.
Барбонтин поерзал на месте, стараясь скрыть смущение, взял чашку кофе, отпил, затем закурил.
Риэ все наседала:
– Но и это еще не все. Вы ведь попытались скрыть от меня тот факт, что Ибаррагирре был бойцом ЭТА, и именно поэтому его убрал убийца из ГАЛ.
На лице ее собеседника промелькнуло замешательство.
– И кто же внушил тебе такую мысль?
Риэ отвела глаза.
– Да это же совершенно очевидно – немного подумать, и любой поймет. Просто я слишком многого не знала, вот и не поняла все сразу.
– Я умолчал о ГАЛ потому, – начал оправдываться Барбонтин, – что и сам тогда точно не знал, их рук это дело или нет. У меня вовсе не было намерения скрыть от тебя какие-либо факты. И вообще, ты – иностранка, зачем же я буду втягивать тебя в такую заваруху. О твоем же благе пекусь.
– Ну что, теперь вам, может, и спасибо еще сказать?
Барбонтин криво улыбнулся:
– После ареста Амеда ГАЛ затаился. Но организация, конечно, еще существует и рано или поздно возобновит свою деятельность. Нам необходимо их остановить.
– Уже возобновила.
Барбонтин вздохнул.
– Пожалуй, ты права, – нехотя согласился он. – Я на девяносто процентов уверен в том, что мужчина в черном плаще – наемник из ГАЛ.
– А скажите, тот журналист, Понсе, ведь он знал даже то, что я видела убийцу. Я вот и думаю, не мог ли кто-то из полицейских или следователей, приехавших на место преступления, рассказать ему об этом?
Глаза
– Эту возможность исключить нельзя. Но ведь и ты могла проболтаться.
– Я? Да с какой стати я… – Риэ запнулась.
Она вдруг вспомнила о Кадзама Симпэй. Ведь в тот вечер она, нарушив данное майору Клементе обещание, рассказала обо всем Кадзама. Без колебаний открылась ему, выложила всю правду, вероятно потому только, что он был японцем, как и она сама.
Девушка почувствовала на себе внимательный взгляд Барбонтина.
– Что с тобой? Кому-то ты все-таки сказала?
– Нет, никому.
Чтобы скрыть волнение, Риэ отпила немного кофе. Вообще-то, у нее не было никаких оснований доверять Кадзама.
Лучшая защита – нападение.
– А вы с майором Клементе? Как насчет вас?
– Ерунда. Зачем нам… – начал Барбонтин, но тоже вдруг запнулся.
– Ну? – напирала Риэ.
Барбонтин нехотя произнес:
– Да вот, вспомнил… Однажды мельком видел, как этот Понсе выходил из кабинета майора. Получается, они знакомы.
От изумления Риэ на мгновение онемела.
– Неужели вы хотите сказать, что это майор сообщил Понсе о деталях убийства?
Барбонтин изменился в лице.
– Ты сначала думай, а потом говори. И не вздумай брякнуть что-нибудь в этом роде при майоре, поняла?
9
Когда Рюмон вернулся в агентство после обеденного перерыва, еще не было двух.
На его столе лежала записка.
Рюмон узнал почерк заведующего отделом срочных новостей Араки Дзин. В записке говорилось:
«Тебе надо немедленно зайти в кабинет директора Кайба».
Рюмон поднялся на пятый этаж, где находился кабинет директора.
Девушка-секретарша кивнула ему так, будто уже знала, в чем дело, и показала рукой в сторону кабинета.
Здание, которое занимало агентство Това Цусин, было сделано по старинке из песчаника, и отделка и оборудование также уже изрядно устарели. Не был исключением и кабинет директора.
На диване с потертой кожаной обивкой сидели лицом друг к другу директор агентства Кайба Рэндзо и глава отдела срочных новостей Араки.
На столе между ними лежал проект испанского репортажа, который Рюмон на прошлой неделе подал Араки.
– Прошу прощения. – Рюмон, наклонив голову в поклоне, присел рядом с Араки.
Тот подался вперед и постучал по проекту пальцем:
– Директор хочет с тобой поговорить насчет вот этого.
Араки был крупным мужчиной, за пятьдесят, с коротко стриженными седыми волосами, носил очки в оправе янтарного цвета. Совсем недавно его повысили в должности, и из отдела социальных новостей он был переведен в заведующие отделом срочных новостей.