Кот ушел, а улыбка осталась
Шрифт:
Ко мне подошел парень в кофте с белыми оленями и закричал:
— С Новым годом, Георгий Данелия!
— С Новым годом!
— Я ваш поклонник!
— Спасибо!
— Люблю ваши фильмы!
— Спасибо!
— Они прикольные!
— Спасибо!
— Господин Данелия, небольшая просьба, отодвиньтесь немножко!..
— Что?
— Отойдите в сторонку! — еще громче заорал он. — Я хочу с Евгением Максимовичем Примаковым сфотографироваться!
Но бывают и иные
Париж. Аэропорт Шарль де Голль. Сижу в кресле. Жду вылета. Глаза слипаются: всю ночь отбирал дубли. Вдруг слышу:
— Здравствуйте, Данелия.
Поднимаю голову. Передо мной космонавт Георгий Гречко — улыбка искренняя, глаза озорные, прическа ежик.
— В Москву летим? — спросил он.
— В Москву.
— У вас какое место?
— Не помню, — достал билет.
— У вас первый класс? (На картине «Паспорт» я летал первым классом.) И у меня первый. Там попросим и сядем рядом.
— С удовольствием.
— Я задумал киносценарий писать, хочу посоветоваться. Можно?
— Ну конечно!
— Тогда договорились. Пойду воды куплю. Вам принести?
— Нет. Спасибо.
Гречко пошел, его все узнавали, оглядывались. А я приуныл: «Попался! Хотел в самолете выспаться». Вернулся Гречко с водой:
— Георгий Николаевич, у вас какой рейс? Тут у них, оказывается, в Москву два подряд.
Я снова достал билет.
— 2544.
— А у меня 2144, через полчаса после вашего.
— А, жалко, — обрадовался я.
Объявили мою посадку. Попрощались. Прошел на свое место, сел в широкое и удобное кресло первого класса, скинул ботинки, вытянул ноги. И заснул. Летим. Слышу, кто-то шепчет:
— Георгий Николаевич, если вы спите, то спите… Открываю глаза — Гречко.
— Я не сплю, Георгий Михайлович.
— Я рейс поменял. «Попался!» — подумал я и сказал:
— Это хорошо!
— Георгий Николаевич, пойдемте, я там занял два места.
Я встал. Пошли.
— Гречко, — перешептывались пассажиры. Места легендарный космонавт нашел только в последнем ряду, у туалета. У окна спала пожилая женщина. Я сел рядом с ней, в среднее кресло. Гречко в крайнее, у прохода.
— Значит так, Георгий Николаевич, пока это только наброски, особенно не придирайтесь… — начал Гречко.
— Извините, что отвлекаю, — парень с другой стороны прохода протянул блокнот с ручкой, — не могли бы вы…
— Молодой человек, извини, давай потом… Только не обижайся.
Гречко повернулся ко мне и начал рассказывать свой сюжет. Рассказывал он хорошо, увлекательно. Действие, естественно, было связано с космосом. Когда он закончил, я сказал:
— Ну что же, все интересно…
— Извините, — парень с другой стороны прохода снова протянул свой блокнот, — а теперь можно?
— Подожди, я сам скажу, когда… Георгий Николаевич, а вы взялись бы такое кино снимать?
— Георгий Михайлович,
— А кого посоветуете?
— Надо подумать.
Гречко повернулся к парню с блокнотом.
— Ну, молодой человек, давай, — взял у парня блокнот, — кому писать?
— Извините, товарищ Гречко, но мне надо, чтобы режиссер Данелия написал.
— Прости. — Гречко смутился и положил альбом мне на столик.
— Пишите, — начал диктовать молодой человек. — Клубу авиамоделистов-самоделыциков «Пепелац» города Йошкар-Ола, режиссер фильма «Кин-дза-дза!» желает процветания и всяческих малиновых Ку! Число и ваша подпись.
В Москве мы несколько раз созванивались с Георгием Михайловичем, но так и не встретились.
ЧЛЕН ПРАВЛЕНИЯ
На следующий день после ужина «У Иосифа» мы с Константином полетели в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с Николасом Кейджем. Аркадий остался в Нью-Йорке по своим писательским делам. Поселились в Голливуде, в гостинице «Хилтон». Константин кому-то долго звонил и наконец радостно сообщил, что агент Николаса Кейджа примет нас сегодня, в три часа.
Офис агента занимал весь 27-й этаж, а кабинет был размером с баскетбольную площадку, и из него открывался вид на весь Лос-Анджелес и океан. За столом сидел полный краснощекий мужчина лет пятидесяти, как положено, в подтяжках и с сигарой в зубах.
— Он по-английски говорит? — спросил агент Константина, показав на меня сигарой.
— Говорит, но плохо…
— А как он будет работать с актером?
— Через переводчика.
— В мировом прокате его фильмы были? — спросил агент.
— Его фильмы получили призы на фестивалях в Канне, Венеции, Берлине… — начал перечислять Константин.
— Не имеет значения, — перебил его агент. — Мировой прокат — это когда фильм выходит во всех кинотеатрах мира. И в Африке, и во Франции, и в Вашингтоне. Везде.
— В мировом прокате мои фильмы не были, — сказал я.
— А какие фильмы делали вы, сэр? — спросил агент Александрова.
Константин назвал.
— Не слышал.
— Это французские картины.
— Все ясно, — агент посмотрел на часы и сказал, что Кейдж очень занят и в этом году встретиться с вами не сможет.
И я понял, что и господин Данелия из России, и господин Александров из Франции для американского агента люди из глухой провинции. Дикари.
Вернулись в гостиницу. Теперь, когда сказали, что Кейджа мы не увидим, я считал, что только Кейдж и именно Кейдж должен играть Мераба.
Что делать? Позвонил Яше Бронштейну (моему бывшему ученику, который уехал в Америку) разузнать, как еще можно выйти на недосягаемого Николаса Кейджа.
— Очень просто, — сказал Яша. — Вы же с Копполой знакомы, позвоните ему.