Кот – золотой хвост
Шрифт:
– Какое же у тебя, старика, имущество? – спросил Николай Николаевич.
– Конечно, не то, что раньше, утратил многое, но есть еще кое-что, уберег.
– Да где же твое имущество?
– А вот поедим, тогда. У тебя, я чай, от голода кишки спеклись.
– Тебе в угол на полу или за столом будешь есть?
– За столом, коли не брезгуешь.
15
Поужинали на кухне.
Кот ел аккуратно, не чавкая, только сопел да время от времени
Табурет был низковат, и Николай Николаевич принес и подложил ему подушку.
За столом вели неторопливую беседу.
– Ну, с работы тебя не выключили пока?
– На абонемент перебросили.
– Это что же, понижение али как?
– Да уж не повышение.
Кот негодовал:
– Что за дело: живыми людьми бросаться? Совсем баба счумилась. Жалобу надо писать.
– Не умею да и не люблю.
– Я те научу. В старое время горазд я был слезные письма писать. Веришь ли, – кот хехекнул, – одному мужику даже письма любовные сочинял: „Мурлышечка ты моя…“ Умора!
16
Отужинав, гость и хозяин перешли в комнату.
– Ну, и где твой багаж? – спросил Николай Николаевич, озираясь.
– А вот, или не видишь?
У двери стоял в углу маленький, зеленый, окованный железом сундучок.
– Постой, постой, – озадачился Николай Николаевич. – Я ж тебя на ключ запирал. Как эта вещь сюда попала?
Кот вспрыгнул на сундук, самодовольно по нему прошелся.
– А это, брат ты мой Коля, дело тайное. Фики-мики.
– Что, что? – Николай Николаевич присел на корточки, пощупал руками сундучок.
– Фики-мики, говорю, – пояснил кот. – Чуждое для тебя дело.
Сундучок был небольшой, но крепкий, на гнутых кованых ножках и весь оплетен крест-накрест железными полосами. Зеленая краска на деревянных стенках пообтерлась уже, но в целом это была вещь.
Особенно хороши были узорные решеточки на боках возле круглых ручек.
Николай Николаевич потрогал висячий замок – он не поддавался, как влитой.
– Любуешься? – свесив голову с сундучка, спросил кот.
– Хорош, – восхищенно сказал Николай Николаевич. – А что там внутри?
– Лыка ручня, конопели пучня, кленово полено да соломы беремя, – загадочно проговорил Стёпа.
– Я серьезно.
– А коли серьезно, возьми меня под ташки и отнеси на диван. Притомился я, цельный день на ногах.
Николай Николаевич бережно взял кота под брюхо и перенес на подушку.
Кот прилег на бок, потянулся всеми лапами, скомандовал:
– Бери бумаги лист да садись к столу. Пиши: „Реестрик“. Написал? Хорошо. Под номером первым у нас пойдет… – почесал лапой переносицу. – Отмыкай, что ли.
Николай Николаевич с опаской наклонился над замком, потянул на себя кольцо.
– Не замай! – сказал замок
Кот кивнул поощрительно.
– Балуется. Не слушай ты его…
Николай Николаевич потянул еще раз – замок заверещал по-кроличьи:
– Не замай, кому говорю! А-я-яй!
Николай Николаевич с натугой повернул кольцо.
– Ну погоди у меня… – угрожающе сказал замок – и открылся.
Тяжелая крышка с тихим пением отскочила и встала почти вертикально.
Сундучок был полон доверху, его содержимое было накрыто грязноватой серой тряпицей.
– Ты не спутай ничего, – кот приподнял с подушки голову. Он глядел с подозрением и строго: настоящий завхоз. – Там у меня все по порядку складено. Что сверху лежит?
– Портянка, – неуверенно сказал Николай Николаевич и потянул тряпицу за край.
– Экой ты!.. – Кот заволновался, вскочил. – Нетути там никаких портянок. С самого верху чего лежит?
Николай Николаевич взял в руки нечто похожее на пучок сухой травы, показал коту.
– То-то… – проворчал кот и лег, успокоившись. – Пиши: номер первый – букетик-семицветик.
– Что же, я так и буду взад-назад от стола к столу бегать? – недовольно спросил Николай Николаевич.
– А ты стол поближе подтяни, так способнее.
– Не лучше ли наоборот? – Николай Николаевич взялся за боковые ручки сундука.
– Ну давай, коли подымешь… – усмехнулся кот.
Расставив ноги, Николай Николаевич крякнул – сундук ни с места.
– Гляди, пупок разошьется, – кот, довольный, завертел хвостом. – Иди-ко лучше к столу да пиши, что велено: номер первый – букетик, знамо дело, семицветик.
– И на что тебе этот букетик? – Записав, Николай Николаевич вертел сухую травку в руке. – Того гляди рассыплется.
Он ожидал чудес, а из сундука пахло затхлым бельем и еще чем-то солдатским. От букетика щекотало в носу.
– А ты подыши на него… – посоветовал кот.
Николай Николаевич дохнул – букетик зашевелился в руке, стебли сразу набухли влагой, повеяло болотной сыростью.
И вдруг на кончике одной травинки повисло что-то вроде ярко-красной светящейся капли. Рядом, шевелясь, загорелись еще два – синий и зеленый – огонька.
Николай Николаевич присмотрелся – это были три крохотных цветка. От каждого во все стороны шел тихий разноцветный треск.
– Да не бойся, не обожжешься, – сказал кот. – Сколько там цветочков осталось? Три? А ведь семь штук было. Так с боку и напиши в скобочках: три цветочка. Колер обозначь после двоеточия.
Сутулясь, Николай Николаевич старательно писал, потом спросил:
– Стёпа, а зачем они тебе?
– Спробуй – узнаешь, – усмехнулся Степан Васильевич. – Оторви венчик и съешь.