Котик для сильной и независимой

Вада Маричка

— Вы уверены, что вам не нужны обнимашки? — взволнованно спросил Морган. — Я бы мог…

— Мне от вас, капрал, ничего не нужно, — холодно ответила капитан. — Вы слишком часто и много информации у меня выуживаете в последнее время. А, как известно, свидетели долго не живут. Вы за этим пришли ко мне в ночи?

— Нет, сэр, — в тон ей ответил Морган. — Я пришел предложить вам подежурить, чтобы вы поспали. Только и всего.

— Если действительно хотите помочь, то приходите часов в шесть. Вам достаточно времени для отдыха?

— Достаточно, сэр. Разрешите идти? — Морган отдал честь и скрылся с глаз долой.

***

Катар опять беспокойно вертелся у себя в постели.

Он переворачивался с боку на бок и никак не мог взять в толк, почему же Христов отказался от такой женщины, как Мурси? Понятно, что у каждого свои предпочтения во внешности и характере. И сам Морган был бы рад, окажись капитан более женственной и стандартной, что ли. Может быть, катар бы меньше беспокоился и волновался, умей он контролировать её горячий темперамент, а не поддаваться ему. Да и навязать свой выбор прайду сумел бы, даже несмотря на то, что Мурси — йонгей. Старейшина бы на неё посмотрел, сказал бы: «Она станет хорошей матерью твоим котятам» и благословил бы. Но не с такой Мурси, как сейчас. Не держит себя в руках, целует, будто наказывает, никакой закон ей не писан, постоянно говорит чушь и одновременно жестами показывает свою йонгейскую натуру. Не спрячешь её жгучий характер ни под какой розовой бахромой. Дед его точно забьет до полусмерти клюкой, как только Мурсик попытается что-нибудь взорвать. Только бы сработал запасной план, и прайду бы пришелся по душе запах капитана. Ей тогда многое простят.

Самому Моргану выбирать уже поздно. Он упал в горизонт событий, и теперь всю жизнь его будет тянуть эта чёрная дыра, под названием любовь, к себе. Засасывать, растягивать, корежить и закручивать. У такой любви и слезами не вымолишь отдых. И в открытый космос не выйдешь, как бы ни желал, и не выпьешь яду, будь он у тебя всегда припасенным в кармане, и спусковой крючок на бластере не нажмешь у виска. Морган отчетливо понимал, что теперь над ним, кроме взгляда йонгея, больше не властно лезвие ни одного меча. Сегодня сидели в рубке управления — у Мурси сердце в железе, а он готов снова и снова гладить её заледеневшие руки в исступлении, жадно дыша одним воздухом. Прав был дед: «захочешь связаться с такой, и эта мысль не покинет тебя боле».*1

Морган достал пад и, пока не ушло вдохновение, быстро начеркал пару строф. Красивые стихи получаются, когда поэт страдает. В этом залог творчества. Может, признаться Мурси таким эстетическим способом, раз уж язык его коварно немеет или несет вероломную чушь, как только разговор касается близости и чувств? Обидел он её, видимо, чем-то, вот и прогнала. Ничего страшного, Мурсик долго злиться не умеет. Уже завтра позабудет и опять начнет подшучивать. Только надо выкроить время и ещё почитать на тему социальных взаимоотношений, чтобы лучше понимать уместность своих собственных слов. И признаться письменно, да. Можно конечно и на личный ID отправить, только вдруг и холофон проверяется агентами? Капитан чуткая, даже если и не ответит сразу взаимностью, то точно никому не разболтает. Нет, решено! Оформить красочными цветами, на хорошей дорогой бумаге, вычертить красивые стройные иероглифы космоарго чёрной тушью. Нужно обязательно на Тимердии присмотреть все необходимые инструменты. Пусть потом Христов локти кусает, что так бесчеловечно отказался от выдающейся женщины.

Как вообще с психологией держателя Силы, родилась мысль отречься от потомка самой Императрицы! Христов бы мог стать самым могущественным канцлером среди всех когда-либо живущих. Значит ли это, что в среде проводников капитан действительно считается чудовищной ошибкой Вселенной, что даже дети от неё навсегда будут заклеймены позором греха?

Ох, бедная! Сколько

же ей в жизни выпало. А это он, Морган, считал себя притесняемым в Академии. Да у него не жизнь, а сплошная радость. Как бы тяжело не было от дисциплинарных взысканий, как бы его не шпыняли учителя и не обзывали однокашники, по крайней мере, дома любили. Дедушка, мать с отцом, сёстры, покойная бабуля.

А у Мурсика никого нет и не было. Сбежала из монастыря, где числилась босяком, повстречалась с пиратами. Конечно, Верненн ей тогда показался самым прекрасным мужчиной, который ещё и красиво ухаживал, подарки в виде алкоголя и безделушек дарил. А потом, катясь дальше по наклонной, вышла замуж за первого попавшегося Лорда. И опять неудачно. В вакуум с головой — связалась с вырожденцами социума, думая, что ей там самое место. Нашла себе того, кого считала под стать — охотника за головами, наёмного убийцу, без чести и достоинства.

Конечно, после таких экземпляров честный и правильный катар покажется ей подозрительным. Она не привыкла к бережному обращению. Вот и чудится ей, будто Морган шпион и действует исключительно из своих корыстных целей. Никто в её жизни, даже Ванно, не оказывал должного внимания богатому внутреннему миру Мурси. Всем она что-то должна, только и слышно «дай», «слушай меня». И он, Морган, пытается в ту же сторону клонить, постоянно давит на неё своими требованиями. Нет, надо мягче, ласковей. Немного душевной теплоты её сможет согреть, спасти, дать расцвести этому прекрасному бутону, выросшему на просторах охваченной пламенем Галактики. И не ради взаимности. А потому что сердце сжимается, как только думать начинаешь об участи Мурсика. В чём её лично вина, что она родилась таким странным способом? Почему дочь должна расплачиваться за мнимый «грех» матери?

Наконец, глаза катара закрылись, но почти сразу прозвенел будильник. Морган наскоро перекусил и сменил уже почти спящую Мурси за штурвалом. Позже к нему зашла Клара и принесла кофе. За непринужденной болтовнёй Морган и сам не заметил, как выложил почти всё, что ночью узнал о капитане. Он надеялся, что Клара сможет дать взгляд со стороны, которого ему сейчас очень не доставало. И она дала.

— Офигеть! — первое, что произнесла подруга. — Сочувствую, что сказать. Навряд ли капитанша тебя будет когда-нибудь воспринимать всерьёз, раз уж у неё такой суженный. Надеюсь, ты не слишком расстроился?

— Ты сочувствуешь не ей, а мне? — удивился Морган.

— А ей за что? Капитанша сама притягивает к себе все эти проблемы. Недавно и ты так считал. Вела бы себя по-человечески, ничего бы такого и близко не приключалось. Со мной же не происходит. Потому что я — нормальная! И если бы меня воспитывал какой-нибудь богатенький проводник, с целью сделать своей женой, он бы никогда не отказался от своего предназначения. И вот эти все твои мысли, об охотниках, лордах. Уверена на сто процентов, что капитанша всех их провоцировала!

— Чем, Клара? Своим рождением? Тем, что хотелось жить по правде?

— У тебя новая стадия разжижение мозгов? Ты думаешь, капитанша обзывает тебя шпионом и при этом живет по правде? Она же всё время врёт! Всем! Да она тебе в три контейнера отсыпала отборной чуши, про всех этих Созданных, Рожденных. Уж мы-то знали бы, какие наши канцлеры. Я могу понять, часть их хочет большего богатства. Выборная система ещё только налаживается, логично, что есть ошибки. Но не все же такие мерзавцы! Воруют детей! Ну, это ж надо придумать такую фигню. И у кого? У умирающей Императрицы? Может быть, она сама приползла к ним на коленях и умоляла спасти доченьку от Сина? Куда бы ты, окажись в таком состоянии, подался бы? Конечно в стан врага!