Котт в сапогах. Конкистадор.
Шрифт:
— Ну тогда добро пожаловать на борт.
Я поднялся на палубу последним. Да...
Если с причала «Санта Вазелин» выглядел просто неуклюжим, то, стоя на палубе, я понял, что он еще и маленький. Становилось понятно, почему Альваро был против погрузки на борт дестриэ — два коня такого размера вполне могли разнести корабль в щепки,
— Ну что,— ехидно прошептал Морган,— все еще хочешь плыть на этом?
— Не стоит судить о корабле с первого взгляда,— резонно произнес Николас.— Тем более
— Тем более... — добавила Коллет, выглянув за борт.— Тем более что выбора у нас уже нет.
Я вскарабкался на бочонок, привязанный у борта, и осторожно выглянул, уже догадываясь, что там увижу. Так и есть. Причал был оцеплен стражниками, а у крайнего в ряду корабля о чем-то разговаривал с моряком уже знакомый мне монах. Поговорив, он вместе с несколькими стражниками поднялся на борт.
— Альваро, когда мы отплываем?
— Как только кэп даст команду.
— А где, кстати, дон Хенаро?
— Вообще-то он в каюте. Но я бы тебе не советовал к нему соваться сейчас.
Проклятье! Я и сам бы себе не советовал этого!
— А может быть, мы отплывем без его приказа? Потом скажете, что он просто забыл.
— Ха! Кэп никогда ничего не забывает, каким бы пьяным ни был. То, что ты говоришь, это вообще-то подстрекательство к бунту. Не будь ты сухопутной крысой, уже отправился бы за борт. Доходчиво объяснил?
— Уж куда доходчивее,
Я снова посмотрел на причал. Инквизитор успел проверить уже два корабля. От «Санта Вазелина» его отделяли всего три брига. Что ж, делать нечего...
Я не успел сделать и двух шагов к палубной надстройке, как дверь отворилась и объявился сам капитан. Вид у него был тот еще, но все-таки получше, чем у моих спутников.
— А... успели все-таки...
Похоже, Альваро был прав, капитан ничего не забывал. Особой приветливости он, правда, не проявил, но ведь и не приказал гнать в шею. Покачиваясь, дон Хенаро прошелся вдоль борта, осмотрел груз... Я мысленно подгонял его, загривком чувствуя, как неумолимо приближается к «Санта Вазелину» инквизитор. К сожалению, капитан оказался нечувствителен к моим мысленным приказам. Осмотрев груз и обругав команду бездельниками», дон Хенаро посмотрел на солнце и наконец буркнул:
— Отплываем...
Я перевел было дух, но тут на причале раздался какой-то невнятный возглас. Перед носом «Санта Вазелина» стоял давешний инквизитор, судя по выражению лица совершенно ошарашенный носовой фигурой корабля. Однако, увидев матросов, собиравшихся убирать трап, монах взял себя в руки и начал решительно подниматься на борт.
— Капитан...
— Это еще что за... — нахмурился дон Хенаро, заступая незваному гостю дорогу.— Святой отец, я что-то не помню, чтобы вносил вас в судовой журнал. У нас уже есть судовой капеллан.
— А кто воспрепятствует слугам моим в изобличении малефиков или заступится за оных, тот столь же мерзостен пред очами моими, как и осквернившие себя колдовством!
—
— Не препятствуй!
Монах попытался отпихнуть с пути капитана.
И без того удрученный похмельем, дон Хенаро сгреб наглеца за шиворот и, не говоря худого слова, отправил за борт. Короткий вопль сменился громким всплеском и забористой бранью,— похоже, непредвиденное купание враз научило инквизитора нормальной речи.
— Ну чего уставился? — буркнул капитан растерянно застывшему вахтенному матросу.— Тоже захотел окунуться? Трап убирай!
После чего со зловещей ухмылкой посмотрел на наш отряд.
— А вы что без дела стоите?
ГЛАВА ШЕСТАЯ,
в которой повествуется о плавании благородного
Конрада фон Котта через Атлантический океан
и последствиях этого плавания для «Санта Вазелина»
Запись в дневнике Конрада фон Кота
от 5 июня 16... г. от Р. Х.
Воистину морские путешествия — занятие для сильных духом и телом. Пожалуй, я назвал бы их самым тяжелым испытанием, которое только может выпасть на долю цивилизованного человека. Лишения, которым подвергаются моряки во время длительного плавания, невозможно вообразить, если не испытал их на своей шкуре. Тем удивительнее, что большинство соглашаются на них добровольно.
— Николас! Вот ты где! — Коллет, уперев руки в бока, гневно посмотрела на ярла.— Сейчас, между прочим, твоя очередь!
— Моя? — поднял на ведьму жалобный взгляд Николас.— Не может быть!
— Еще как может! Хватит отлынивать! Тоже мне моряк!
— Я речной моряк! — возразил Николас.— На реке никогда не бывает… такой... качки...
На последних словах взгляд ярла вновь стал сосредоточенным и он стремительно перегнулся через борт. Коллет досадливо топнула ногой:
— Ну что за невезение! На этом корабле что, я единственный здоровый мужчина?
Надо признать, несмотря на парадоксальность, это утверждение было недалеко от истины.
Еще планируя экспедицию, мы сошлись на том, что Коллет будет изображать юношу — оруженосца «странствующего рыцаря». Это позволяло избежать множества неприятных моментов во время путешествия по довольно беспокойным дорогам Европы, но главное — без проблем попасть на корабль. Не знаю, есть ли какая-то мистическая основа под суеверной убежденностью моряков, что женщина на корабле — к беде, но, если посмотреть надело под чисто практически углом, это так и есть. Женщина на корабле, набитом здоровыми мужиками, не видевшими берега несколько недель,— это не просто к беде, это к катастрофе. Потому Коллет на время путешествия стала Клементом.