Ковчег для Кареглазки
Шрифт:
Из темноты рванул силуэт, и я разрядил в него дробовик. От отдачи все заболело. Пока доставал пистолет — еще одна тварь свалилась откуда-то сверху. Она клацнула челюстью совсем рядом, ее зубы прошлись по металлу дипломата, едва не цапнув меня за запястье. Я выстрелил в упор, разнеся упырю череп. Рядышком пронеслись два кракла.
Надо удирать. Я осознал, что солдаты здесь неспроста, а ради дипломата — этого их Ковчега. А я ведь его «носитель». Они прикроют меня любыми способами.
— Степан! Степан, я иду! — завизжал я. — Прикрой — у меня дипломат!
Присев и крича, что есть мочи,
— Иди! По середине — мы прикроем!
Я рванул, хотя бегуном я был так себе, особенно из-за хромоты. Не успел я добежать до лейтенанта, как последний солдат исчез в груде мусора, увлеченный тварью.
Сидоров все еще заливал подвал свинцом, когда я услышал сзади стрекот и в подкате нырнул вниз, проехав и кувыркнувшись метра на два. Сам в шоке, как смог. Степан оказался сзади и начал отступать к выходу — в мою сторону. Я стартовал, но не проскочил и пары шагов — автомат лейтенанта смолк. До лестницы оставалось метра четыре…
****
Столп света рассеял темень: Сидоров копошился в подсумке, ища рожок с патронами, а рядом изготовились к прыжкам целых три твари. К счастью, им не дали сделать черное дело — вокруг меня засвистели пули. Степа выругался — ему оторвало ухо. А я ринулся к выходу. Чья-то рука подхватила меня, затаскивая выше и выше по лестнице, пока я не оказался в коридоре.
Я так и засел за луткой, уцепившись в дипломат. Мимо шли солдаты в защитном обмундировании и спускались в подвал. Сквозь выстрелы и взрывы слышались вопли, команды и стрекотня.
Рядом упал Сидоров — камуфляж на нем был изодран в клочья, на автомате согнуто дуло, а сам он выглядел так, будто повидал дьявола.
— Менаев? Живой? Валим на хрен! — лейтенант показал рукой на выход, он дрожал, как осиновый лист, и его жест больше походил на судорогу.
****
Горин вытер вспотевший лоб. Слишком много неожиданностей, черезчур много погибших. Слишком высокая цена…
Выродок спустился с крыльца с красным кейсом, и жена побежала к нему, а некоторые из солдат рукоплескали — никто не ожидал такой храбрости от быдла. Хоть Лена получила, что хотела. Он надеялся, что теперь она угомонится и выполнит обещание. Она должна будет родить.
— Ты как? Целый? — спросил полковник у подошедшего Сидорова, вскользь взглянув на металлический короб в руках жены.
Лейтенант кивнул, хотя его голова была залита кровью. Тогда Горин связался с подвалом.
— Сокол, говорит Альфа, прием! Задача выполнена, начинайте отход.
****
Поворот влево, вправо, здесь уже светло — лучи пробивались в окна, и Мычаев успокоился. Они палили в черноту, но уже так, для проформы. И напоследок, гранаты… они разорвались в глубине коридора, обрушив стены и подняв облако пыли. Сержант облегченно вступил в вестибюль и опустил автомат. Ох, и денек!
Налеткин пропал. Может, его убили? Было бы неплохо. Мычаев недолюбливал Налеткина — оба сержанта были из одной деревни и грызлись, как волк с бараном. А, нет — вот он…
Движение. Колебание
****
Налеткин очень обрадовался смерти закоренелого врага, однако быстро взял себя в руки. Он выстрелил… мимо? Тварь шарахнулась к лестнице, чтоб укрыться под ступеньками, и продемонстрировала татуировку вдоль позвоночника. Судя по атрофированным половым признакам, когда-то, до заражения, это была молодая женщина. И сейчас она была необычно неуклюжей. То ли раненная, то ли больная. Странно — морфы не болеют.
Вторая пуля пробила грудину твари, третья — снова мимо — самка упала. От подвала донеслось рычание, и Коровин с Черданцевым разрядили туда по рожку.
Когда Налеткин с Самойловым зашли за лестничный марш, подстреленная особь лежала, выгнув спину и выпятив живот. Монстр хрипел и кашлял кровью. В ухе ожил наушник. Вместо Босса раздался взволнованный голос его жены Елены Ивановны.
— Воробей, прием! Что с морфом?
— Воробей слушает, прием. Похоже, объект умирает.
Возникла пауза, прервавшаяся шипением и разговором с той стороны. Налеткин понял, что Крылова о чем-то спорит с полковником. Наконец, она вернулась.
— Забрать морфа, живо!
Налеткин ошарашено посмотрел на тварь, а затем на ребят — у них была общая связь. Они тоже не обрадовались — каждый рассчитывал, что рейд закончен. И так перебор с приключениями.
— Как забрать? Где, вообще, Илья Андреич?!
Что за хрень? Им подопытных мало?
— Пацаны, используйте мешок с лебедкой, — в этот раз по рации отозвался Горин. Голос у него был суровый и недовольный. — Больше в морфа не стреляйте. Загарпуньте.
Сержант оглядел школьный холл, пытаясь сообразить. Лебедка… она была на вертолете на всякий случай. В рейдах бывали разные ситуации, и иногда лебедка оказывалась просто незаменимой. Коровин вывел его из ступора, поднеся брезентовый мешок и крюк с тросом — от лебедки, только что установленной снаружи. Быстро сработали…
— Окей, — нахмурился Налеткин. — Сделаем это, ребята, и домой.
Спустя немного они упаковали особь, напичкав седативными боеприпасами. В коридоре снова показались краклы — они продирались сквозь завал, как бешеные кроты. Налеткин с товарищами обильно нашпиговали коридор свинцом, а Коровин запулил пару гранат. Неймется сукам…
Черданцев загарпунил мешок, снаружи заурчал мотор лебедки, и трос потащил добычу. Тварь трепыхалась, как рыбешка в сачке, но вскоре полностью затихла.
****
Кареглазка попробовала открыть кейс, но безуспешно. Только теперь я сам рассмотрел его при свете дня, и понял, что он действительно необычный. Глянцевая поверхность оставалась блестящей и без царапин, несмотря на все перенесенные испытания. А возле кодового замка, под рогатым символом биологической опасности, были выведены серебряные буквы «BG».