Ковчег Спасения

Рейнольдс Аластер

— Думаю, нам стоит послать его куда подальше, — сказал Ксавьер.

Клавейн облизнул губы.

— Воля ваша. Но тогда вам крышка. Антуанетта, сделай одолжение: установи следующие орудия в предпрограммый модуль, но не трогай их, пока я не скажу. Можешь не сомневаться, баньши видят нас достаточно четко, чтобы заметить малейшее движение.

Девушка подняла на него глаза, потом кивнула, и ее пальцы опустились на кнопки управления.

— Я слушаю, Клавейн.

— Бей с правого борта эксимером, импульс две секунды, так близко к миделю, как только сможешь. Там пучок сенсоров — его надо ликвидировать. Одновременно используй скорострельную зарядовую пушку, чтобы не подпустить

второго к левому борту. Скажем, мегагерцовый залп с поддержкой в сто миллисекунд. Прикончить ты их не прикончишь, но разнесешь вот те пусковые установки и, думаю, попортишь вот эти захваты. В любом случае, выстрел спровоцирует баньши на ответные действия, что нам и нужно.

— Так? — Антуанетта ввела команды в орудийные цоколи.

— Да. Видишь, под каким углом он держит свой корпус? Так корабль оказывается в защищенной позиции. Это из-за того, что главные орудия у него слишком уязвимы. Сейчас, когда они развернуты и в полной боевой готовности, противник не станет подставлять их под удар, пока не будет уверен, что бьет наверняка. Они ждут, что для начала мы выстрелим чем-нибудь потяжелее.

— А потяжелее у нас и нет.

— Правильно. Поэтому мы ударим Брейтенбахом. Сразу по двум кораблям.

— А одноразовый гразер?

— Придержи на потом. Это наша козырная карта, и не стоит с нее ходить, пока ситуация не накалится.

— А многоствольный пулемет?

— Оставим его на десерт.

— Надеюсь, Клавейн, — фыркнула Антуанетта, — ты не пудришь нам мозги.

— Я тоже на это надеюсь.

Пираты продолжали сокращать дистанцию. Их уже можно было видеть через иллюминаторы — две черных точки, которые время от времени выбрасывали пульсирующие белые и фиолетовые пики. Точки увеличивались, превращаясь в щепки. Щепки приобретали угловатую механистическую форму, и наконец Клавейн отчетливо разглядел неоновые контуры пиратских кораблей. Баньши включили подсветку только на последнем этапе сближения — маскироваться больше не имело смысла, так как требовалось активно использовать двигатели. Светящиеся рисунки предназначались для устрашения жертв, как Веселый Роджер на парусных морских кораблях древних пиратов.

— Клавейн…

— Примерно через сорок пять секунд, Антуанетта. Но не раньше. Понятно?

— Я как на иголках.

— Это нормально. И вовсе не значит, что ты умрешь.

И тут корабль тряхнуло. Почти как в прошлый раз, во время выстрела пено-фазным зарядом. Но сейчас толчок был помягче.

— Что случилось? — спросил Клавейн.

— Я ничего не делала… — простонала девушка.

— Ксавьер?

— Я не при чем, старик. Похоже…

— Тварь! — заорала Антуанетта.

— Прошу прощения, Маленькая Мисс, но…

Корабль взял на себя управление оружием и выстрелил мегагерцовой зарядной пушкой. В сторону левого корабля, но, похоже, слишком рано.

«Штормовую Птицу» снова тряхнуло. Половина индикаторов на панели управления полыхнула красным. Клавейн догадался, что один из пиратских кораблей выстрелил в них бронебойным зарядом, оборудованным магнитно-импульсной боеголовкой. Антуанетте повезло: основные системы жизнеобеспечения работали через оптико-электронные каналы…

— Клавейн… — ее глаза расширились, в них стоял страх. — Эксимеры не слушаются…

— Попробуй через другие каналы.

Пальцы Антуанетты забегали по панели управления. Клавейн следил, как паутина соединителей потока данных шевелится: девушка отключала одни и активировала другие. Корабль снова вздрогнул. Клавейн перегнулся и поглядел в левый иллюминатор. Там красовался один из баньши — он приближался, сдерживая движение ритмичными «залпами» реверсов. Теперь было хорошо видно, как разворачиваются

захваты и «когти», выступая из корпуса подобно кривым шипастым конечностям. Казалось, какое-то фантастическое черное насекомое выбирается из кокона.

— Быстрее, — бросил Ксавьер, пристально наблюдая за руками Антуанетты.

— Антуанетта, — Клавейн говорил со всем спокойствием, на какое был способен. — Разреши мне. Пожалуйста.

— Чего ради, черт подери…

— Просто передай мне управление.

Пять или шесть секунд девушка тяжело дышала, глядя на него в упор, затем отстегнула ремни и гибко выскользнула из кресла. Клавейн кивнул и занял место за контрольной панелью.

Он уже успел ознакомиться с этим устройством. Но едва руки коснулись кнопок, имплантаты начали увеличивать субъективную скорость восприятия. Окружающий мир начал двигаться в темпе ледника. Медленно менялось выражение на лицах хозяев корабля, багровые индикаторы панели медленно наливались светом и также медленно гасли. Даже его собственные руки двигались как сквозь патоку — интервал между выходом нервного сигнала и ответными действиями тела стала вполне заметна. Однако Клавейну такое было не в новость. Он уже переживал такое слишком много раз и спокойно делал поправку на вялую реакцию своего тела.

Скорость осознания увеличилась в пятнадцать раз — теперь в каждую реальную секунду укладывалось пятнадцать секунд субъективного времени. Клавейн позволил себе немного расслабиться. На войне секунда — это очень и очень много. Пятнадцать — тем более. За четверть минуты можно многое сделать и обдумать.

Итак… Для начала — установить оптимальные пути управления оставшимися орудиями. Паутина зашевелилась, меняя структуру. Клавейн исследовал несколько подходящих решений, с ходу отметая неудачные. Поиск идеального способа организации потоков данных занимал от силы пару секунд реального времени, но это время было потрачено недаром. Клавейн бросил взгляд на сферический экран радара ближнего радиуса действия и удовлетворенно отметил, что обновление данных выглядит как медленное биение гигантского сердца.

Отлично. Он снова обрел контроль над эксимерами. Все, что теперь требовалось — пересмотреть стратегию в соответствии с изменившейся ситуацией. Это займет несколько секунд — реальных секунд — за которые его сознание переработает данные.

Слишком мало.

Но он, наверно, справится.

В результате усилий Клавейна один корабль был разнесен вдребезги, другой серьезно покалечен и уплывал назад в темноту. Неоновые картинки мерцали, словно обшивка звездолета искрила. Прошло секунд пятьдесят, прежде чем из сопел двигателей вырвалось пламя, и корабль направился в сторону Ржавого Обода.

— «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей», — проговорила Антуанетта, глядя на обломки пиратского корабля, которые, кувыркаясь, таяли среди звезд. Он лишился примерно половины корпуса и демонстрировал перекрученные скелетные конструкции, извергающие серые спирали пара. — Отличная работа, Клавейн.

— Спасибо, — ответил Мясник Тарсиса. — Вот вам и вторая причина мне доверять. А теперь, если вы не против, я ненадолго упаду в обморок.

И он упал в обморок.

Остаток полета прошел без происшествий. После сражения с баньши Клавейн восемь или девять часов находился в бессознательном состоянии, восстанавливая мозговые структуры после жестокой перегрузки. Он слишком долго пробыл в состоянии ускоренного сознания. В отличие от имплантатов Скейд, его собственные были рассчитаны максимум на одну-две реальных секунды работы в таком режиме и перегрелись, со всеми вытекающими последствиями.