Ковчег Спасения

Рейнольдс Аластер

— Просто мы… мы в пределах полета шаттла. Придется потратить немного антивещества… примерно пятую часть того, что осталось… Но другого шанса может просто не представиться.

— Шанса… — повторил Клавейн. — Какого шанса?

Ремонтуа удивленно заморгал, словно его спросили о чем-то очевидном.

— Шанса спасти Фелку, конечно!

Глава 29

Ремонтуа рассчитал безошибочно. Клавейн заподозрил, что его друг оценил расход энергии шаттла задолго до того, как спасательная операция стала чем-то относительно реальным.

На шаттле отправились трое: Скорпио, Ремонтуа и Клавейн.

К счастью, на подготовку оставалось мало времени. Именно к счастью. Располагая днями или хотя бы часами,

Клавейн пребывал бы в метаниях и сомнениях, до бесконечности балансируя между каждой единицей оружия, броневым щитком и возможностью взять больше топлива, которое, с другой стороны, может понадобиться позже… Теперь же ему оставалось одно: не мудрствуя лукаво, воспользоваться облегченным шаттлом, который запускали впереди «Зодиакального Света», пока не придумали более надежную защиту от парусов Скейд. Этот шаттл представлял собой просто скелет, похожий на чертеж или набросок, набор тонких черных шпангоутов, продольных балок и голых серебристых систем. По мнению Клавейна, он выглядел непристойно. Клавейн привык к машинам, одетым в соответствующий корпус. Но этот экземпляр имел все шансы справиться с поставленной задачей. Если же Скейд всерьез решит обороняться, никакая броня их не спасет.

Единственной закрытой частью шаттла оказалась кабина пилотов, но даже там не было атмосферы. Это означало, что во время операции все трое должны будут ходить в скафандрах и взять еще один для Фелки. Кроме того, в кабине освободили место для криогенного саркофага, если окажется, что Скейд заморозила пленницу. Избыток массы устранялся выбросом оружия и пустых топливных цистерн на обратном пути.

Клавейн занял среднее сиденье, подключив панель контроля полетами прямо к скафандру. Скорпио сел в кресло с левой стороны, Ремонтуа справа. Каждый из них мог принять управление кораблем, если Клавейну потребуется отдых.

— Ты уверен, что достаточно мне доверяешь? — с лукавой улыбкой спросил Ремонтуа, когда состав группы утверждался окончательно. — Нам предстоит находиться вместе в течение всей операции…

— Думаю, у меня будет возможность это проверить, — ответил Клавейн.

— От меня будет не много проку. Стандартный космический скафандр не налезет на экзоскелет, а тяжелые модели у нас еще не готовы.

Клавейн кивнул Кровавому, помощнику Скорпио.

— Помоги ему выбраться из этой штуки. Если он начнет что-нибудь вытворять, ты знаешь, что делать.

— Я не буду ничего вытворять, Клавейн, — сказал Ремонтуа.

— Почти верю. Но имей в виду: я не стал бы рисковать, будь у меня хоть один человек, кто знает «Ночную Тень» так же хорошо, как ты. Или как Скейд, если на то пошло.

— Я с вами, — твердо заявил Скорпио.

— Мы собираемся забрать Фелку, — сказал Клавейн. — А не мстить за Лашера.

— Возможно, — на лице человека-свиньи почти не отражалось эмоций, и это согласие показалось Клавейну не слишком убедительным. — Но давайте по-честному. Мы вытащили Фелку — отлично. Но вы же не собираетесь вежливо сказать «до свидания» и убраться восвояси?

«Так Скейд ее и отдаст», — подумал Клавейн.

— Мы прихватим мини-боеголовку, Клавейн. Запасы «горячей пыли» не слишком пострадают, зато эта милая штучка сделает аккуратную дырку в «Ночной Тени».

— Спасибо за помощь, Скорпио. Я понимаю твои чувства. После того, что сделала Скейд… Но ты нужен нам здесь. Ты руководишь программой создания оружия.

— А ты нам здесь не нужен?

— Это касается меня и Фелки, — отрезал Клавейн.

Человек-свинья взял его за руку.

— Тебе предлагают помощь. Пользуйся, пока дают. Я редко сотрудничаю с людьми, так что по такому случаю прояви великодушие, твою мать, и не выпендривайся.

Клавейн пожал плечами. Участие Скорпио в этой операции оптимизма не вызывало, но энтузиазм человека-свиньи оказался на удивление заразительным. Клавейн повернулся к Ремонтуа.

— Похоже, он летит с нами, Рэми. Ты еще не раздумал присоединиться?

Ремонтуа посмотрел на Скорпио, потом на него.

— Справимся.

Теперь, когда миссия началась, оба молчали,

стараясь не отвлекать Клавейна. Он вел шаттл прямым курсом к дрейфующей «Ночной Тени» и старался не думать о настоящей скорости их движения. Звездолеты падали сквозь пространство со скоростью всего на два процента меньше световой, однако со стороны это было совершенно не заметно. Звезды смещались относительно своих координат и меняли цвет из-за релятивистских эффектов, но выглядели совершенно неподвижными, даже при таком высоком тау-факторе. Их траектория не проходила в непосредственной близости от какого-нибудь светящегося небесного тела. Иначе можно было бы увидеть, как оно бы проплыло в темноте, лишенное сферичности сжатием Лоринца-Фицджеральда. [56] Но даже тогда оно не пронеслось бы мимо — для этого корабль должен был бы пройти едва ли не в верхних слоях его атмосферы. Они бы увидели пламя из дюз звездолета, который возвращается к Йеллоустоуну — при условии, что они занимали бы один коридор. Обшивки кораблей светились в инфракрасном режиме, нагретые постоянным, почти незаметным трением о межзвездный водород и микроскопические зерна пыли. Однако в сознании Клавейна этот факт почему-то не соотносился с внутренним ощущением скорости. Он осознавал, что это трение создает определенные проблемы для шаттла, несмотря на небольшое поперечное сечение их суденышка. Зато космическое излучение, которое релятивистские эффекты сделали еще более жестким, непрерывно пронизывали корпус. Именно по этой причине кабину обшили бронированными листами.

56

Преобразование координат какого-либо объекта при переходе от одной инерционной системы отсчета к другой, в т. ч. при движении с субсветовой скоростью. (Прим. перев.)

Перелет прошел быстро. Впрочем, это могло быть субъективным ощущением Клавейна: он боялся, что окажется на борту «Ночной тени» и обнаружит, что он опоздал. Основную часть пути все трое провели в бессознательном состоянии, сохраняя энергию скафандров: в случае атаки Скейд любые усилия все равно оказались бы бесполезны.

Клавейн и его спутники проснулись, когда искалеченный звездолет появился в поле прямой видимости.

Антрацитовый силуэт в черноте межзвездного пространства. Клавейн видел его лишь потому, что с «Зодиакального Света» прямо на корабль был направлен луч оптического лазера. Некоторые детали оставались незаметными. Но и того, что представало взгляду, было достаточно, чтобы чувствовать себя неуютно. Корабль напоминал полуразрушенный готический собор в лунном свете. Легкая тень шаттла ползла по изувеченному корпусу, и тот словно корчился от ее прикосновения.

С близкого расстояния непонятные выросты выглядели еще более странно. Они имели сложную структуру, но до сих пор это было не настолько очевидно — равно как и то, до какой степени они оказались скручены и искорежены. Скейд очень повезло: повреждения пришлись главным образом на корму. Корпус напоминал вскрытую грудную клетку, но на двигателях Конджойнеров, которые торчали по краям разрыва, лишь пострадала обшивка. Клавейн подвел шаттл еще ближе. Скейд не собиралась атаковать — иначе это бы уже произошло. Очень осторожно скелетообразное суденышко лавировало среди скрученных балок и изломанных дуг — того, что осталось от сверхсветовой установки.

— Отчаянная попытка, — заметил Клавейн. — Она же знала, что мы не доберемся до Ресургема раньше, чем она… Почему это показалось ей недостаточным? Она хотела опередить нас на годы.

— И могла, — отозвался Скорпио. — Почему тебя удивляет, что она воспользовалась возможностью?

— Я тоже удивлен, — Ремонтуа вмешался прежде, чем Клавейн успел ответить. — Скейд знала, что играет с огнем. Я спрашивал ее о «состоянии четыре». Скейд отрицала, что оно ее сколько-нибудь интересует, но выражение ее лица о многом говорило. Она всегда любила рискованные эксперименты.