Ковен Полуночи
Шрифт:
Это особенно применимо к тому, что раньше было Соединёнными Штатами.
Но что бы сейчас ни происходило, Сен-Мартен не сумела это замять.
С другой стороны, может, она ещё не пыталась.
Может, она до сих пор не знала об этом.
— Ник? — голос Морли ожесточился. — Мне не разрешили их сопровождать. Просто поезжай с ними, ладно? Я встречу тебя в участке.
Страх Ника превратился в жёсткую злость.
— Это что, бл*дь, такое, Джеймс? Что случилось? Что, чёрт возьми, я по их мнению…
— Ты
Когда Ник промолчал, Морли заговорил резче.
— Тебе лучше открыть эту бл*дскую дверь. Они выломают её, если ты не сделаешь это в следующие три минуты, Ник. Тебе чертовски повезло, что я сумел до сих пор сдерживать их. Я только что сообщил им, что ты почти у двери. Не делай из меня лжеца.
Ник почувствовал, как то холодное ощущение в его нутре усиливается.
Морли хотел сказать, что они даже сейчас слушают их разговор?
Вспомнив, что сказал Морли, предупреждая его об Уинтер, Ник ощутил абсолютную панику.
Он открыл рот.
Закрыл обратно.
— Миднайт? — прорычал Морли. — Ты меня слышишь?
— Какое обвинение? — спросил Ник. — Ты можешь хоть это мне сказать?
— Какое обвинение? — в голосе Морли зазвучало изумление. — А на какой отдел я работаю, бл*дь? Миднайт, я только что сказал тебе, что сам проведу первичный допрос.
Когда Ник ничего не сказал, Морли прорычал свои последние слова.
— Убийство, Ник. Тебя обвиняют в убийстве.
Прежде чем Ник успел ответить, детектив Джеймс Морли, старший следователь отдела расследования убийств 17 участка в Охраняемой Зоне Нью-Йорка, завершил вызов.
Глава 5. Плохое пробуждение
Как оказалось, людям, которых прислали арестовать Ника, не нужны были причины, чтобы реагировать излишне остро.
Они пришли сюда, чтобы реагировать остро.
Они и так намеревались реагировать остро, излишне остро… и ещё острее.
Ник сообразил это достаточно быстро. Как только он распахнул входную дверь дома Уинтер, его ударили электрическим прутом прямо в центр груди.
Он упал на одно колено.
Тот же придурок снова ударил его прутом, уже сильнее.
Ник остался на коленях. Стиснул зубы.
Он не пытался подняться.
Он не позволил себе шевелиться.
Ник не знал, то ли они считали, что удерживали его на коленях с помощью прута, то ли что. Это не так, но Ник не пытался продемонстрировать данный факт. Как и советовал Морли, Ник ни черта не сделал.
Он мог бы в любой момент подняться на ноги. Проклятье, да он мог бы зубами разодрать их глотки ещё до того, как кто-либо
Ник оставался на коленях, потому что альтернатива была намного хуже. Разряд электричества был недостаточно сильным, чтобы остановить его физически… но достаточно сильным, чтобы в каждой клетке тела Ника пробудился хищник.
Его клыки удлинились.
Кровь прилила к горлу и лицу.
Он подавил рычание, зарождавшееся в горле.
Каждый мускул в его теле сжался.
Ник стоял на коленях не для того, чтобы казаться более покладистым. Он стоял на коленях, чтобы подавить свою вампирскую часть, которая орала, что надо поубивать их всех. Нику пришлось призвать всю свою силу воли, каждую частицу своего существа, чтобы не убить их. Он гадал, знают ли эти придурки, насколько они близки к гибели.
Прошло чертовски много времени с тех пор, как кто-либо до такой степени разъярял его вампирскую натуру.
Честно говоря, Морли, скорее всего, спас их жизни.
Он, скорее всего, спас и жизнь Ника тоже.
Во всяком случае, он спас его в долгосрочной перспективе, поскольку на Ника охотились бы как на бешеное животное, если бы он поддался порыву защитить себя.
По той же причине Ник отказывался реагировать.
Он отказывался шевелиться, даже изменять выражение лица.
Он отказывался говорить.
Он даже не пытался подняться с коленей, если они этого не потребуют.
Он старался сохранять спокойствие, хотя по помутившемуся зрению понимал, что глаза сделались полностью алыми. Каждый инстинкт в его теле говорил оторвать этим придуркам башки и поиграть в футбол их черепами, но эти голоса он тоже проигнорировал.
Ничто из того, что они сделали дальше, не заставило это чувство уйти.
Пока он был на коленях, второй из двух ведущих копов — единственных, что не были в синей униформе полиции Нью-Йорка — зашёл за его спину и начал надевать органические оковы. Всё это время первый тип, которого Ник посчитал ведущим детективом на месте — хипстерский засранец с рыжевато-каштановыми ретро-усами, подкрученными вверх, и гигантскими бакенбардами — продолжал прижимать металлический прут прямо к центру груди Ника.
Похоже, ему казалось уморительным активировать электрический прут без предупреждения.
У него не было повода постоянно бить Ника этим разрядом.
Он делал это просто потому, что мог.
Ник терпел. Он не издавал ни звука.
Он заставил себя молча стоять на коленях, стискивая зубы, чтобы не обматерить этот кусок дерьма. Ну, хотя бы он почти подавил желание убить их.
Теперь всё сводилось к тому, чтобы не быть «чёртовым остряком», как выразился бы Морли.
Он стискивал зубы, чтобы промолчать.