Ковыль-трава на Куликовом поле
Шрифт:
Пыльцевые спектры имеют интегральный характер: с одной стороны, они отражают историю растительности поймы Непрядвы, а с другой — растительности водораздельных пространств собственно Куликова поля. Кроме того, отмечаемая иногда в спектрах пыльца сорняков и культурных злаков указывает на различные стороны хозяйственной деятельности человека в прошлом.
С учетом этих соображений историю растительного покрова района можно реконструировать следующим образом. В эпоху неолита на Куликовом поле господствовали в основном сухие степи с большим участием полыней, характерных в настоящее время для более южных районов. Среди лугового разнотравья встречались гвоздики, лютики, шалфей, тысячеголовник, лапчатка, клубника, различные виды кипрея и клевера, щавель кислый и другие растения, которые в период цветения
Леса были представлены небольшими березовыми колками, подобными тем, которые теперь сохранились только в лесостепи Западной Сибири. Эти лесные островки тяготели к балкам и другим увлажненным понижениям рельефа. Дубрав в это время на Куликовом поле еще почти не было.
Пойма Непрядвы — Дона в неолите заросла ольшаниками из ольхи клейкой с типичным травостоем из осок, кипрея, лютиков, василистника. Вдоль берега и стариц белели заросли таволги вязолистной, здесь также росли реликты каменноугольной эпохи — хвощи, ужовники, гроздовники. Каких-либо ясных следов изменения естественной растительности под воздействием хозяйственной деятельности неолитических племен в районе Куликова поля в это время не обнаруживается. Исключение составляют находки пыльцы крапивы — неизменного спутника человеческого жилья.
Непосредственно над слоем с неолитическими находками, в нижней части погребенной луговой почвы, была найдена ямчатая и гребенчато-ямочная керамика, относящаяся к концу 3-го — началу 2-го тысячелетия до нашей эры. Она может быть отнесена к эпохе ранней бронзы. Здесь найдены кости не только диких, но и домашних животных. Обнаружено глиняное изображение головы теленка с небольшими округлыми ушками, крутым лбом и вытянутой мордой. В это время на Верхнем Дону начало зарождаться хозяйство производящего типа, которое еще имело подчиненное значение на фоне господства присваивающей экономики.
Около четырех тысяч лет назад на Куликовом поле впервые появились значительные участки широколиственных лесов, представленные в основном липовыми рощами с дубом. Однако степи и тогда продолжали господствовать на Поле. Но облик их изменился: они приобрели более влаголюбивый характер.
Количество полыней сократилось, тогда как ковылей и других злаков стало больше. Луговой травостой состоял из розоцветных, зонтичных, клеверов, лютиков, гвоздик, манжетки, земляники, шалфея, герани луговой, синюхи. На пойме Непрядвы поредели заросли ольхи клейкой из-за распространения луговой растительности: осок, василистника, ириса, таволги вязолистной.
Появились первые признаки сорных растений, указывающие на усиление хозяйственной деятельности человека, и в частности на развитие скотоводства. Обнаружился злостный сорняк — марь белая, которая обычно распространяется с навозом, так как ее семена сохраняют хорошую всхожесть при прохождении через пищеварительный тракт животных. Увеличилось количество щавеля и васильков — растений, не поедаемых скотом и поэтому широко распространенных.
Темпы накопления пойменных осадков Непрядвы резко снизились. Река обмелела настолько, что даже весенние паводковые воды почти не заливали пойму. Радиоуглеродная датировка — 3930 ± 50 лет назад — отмечает время пересыхания старичного водоема, на берегу которого существовало поселение начала эпохи ранней бронзы.
В эпоху бронзы (2-е тысячелетие до нашей эры) пойменные стоянки в районе долины Непрядвы исчезли. В это время степную и отчасти лесостепную зону Евразии охватил жесточайший экологический кризис. Напрасно люди молили у ясного неба ниспослать на землю живительную влагу. Страшнейшая засуха выжгла степи. Обмелели реки и озера, вызвав кризис рыболовства — наиболее устойчивого способа добывания пищи первобытными племенами.
Массы истощенных людей и животных устремились на север, к спасительной прохладе и влаге лесной зоны. Это «великое переселение народов» эпохи бронзы хорошо прослежено археологами. В южную часть лесной зоны Русской равнины проникли совершенно чуждые ей степные скотоводческие племена фатьяновской, среднеднепровской, балановской культур, а затем поздняковские племена. То же самое произошло в Западной Сибири, где скотоводческие племена устремились на север, достигнув таежно-болотных районов Нарымского края [45] .
45
Бадер О. Н. Проблема смещения ландшафтных зон в голоцене и археология // Первобытный человек и природная среда. М., 1974. С. 227–228.
Некоторые ученые считают, что эти миграции скотоводческих племен были связаны с проникновением степей на север, на территорию части лесной зоны. При этом обращают внимание на обнаруженные здесь кое-где погребенные почвы типа черноземов, не характерных для лесных областей. Эти древние почвы и являются якобы следами распространения степей на территорию лесной зоны в эпоху бронзы.
Казалось бы, все ясно: южные скотоводческие племена двигались на север по привычным «степным дорогам» в результате соответствующего смещения растительных зон. Однако эта «красивая» концепция не подтверждается результатами пыльцевого анализа — наиболее точного свидетельства изменения растительного покрова в прошлом.
В спектрах пыльцы из отложений эпохи бронзы в южной части лесной зоны Русской равнины и Западной Сибири не обнаружено никаких следов проникновения сюда южной, степной растительности. Со времени окончания атлантического периода (около 4500 лет назад) до наших дней они свидетельствуют о неизменно лесном характере этих территорий. Кроме того, выяснилось, что для продвижения степей на север необходим холодный и сухой, резко континентальный, климат, а не теплый и сухой.
Многочисленные палеогеографические данные, сопровождаемые радиоуглеродными датами, показывают, что наиболее интенсивная миграция степной растительности в северном направлении происходила не в эпоху бронзы, а в конце последнего оледенения — около 10–11 тысяч лет назад, в период сильного похолодания и резкого усиления континентальности климата в Северной Евразии. В то время произошло удивительное природное явление — смешение зон и распространение на огромных территориях растительных комплексов, образованных сочетанием тундровых, лесных и степных элементов [46] .
46
Хотинский Н. А. Следы прошлого ведут в будущее. М., 1981. С. 57–62.
Как согласовать эти палеоботанические данные с, казалось бы, противоречащими им археологическими и почвенными свидетельствами? Факт проникновения скотоводческих племен в лесную зону в эпоху бронзы не подлежит сомнению: он точно зафиксирован результатами многочисленных археологических раскопок. Каким же образом они могли развивать свое скотоводческое хозяйство в условиях лесной зоны?
Дело в том, что леса эпохи бронзы несколько отличались от современных. Некоторое усыхание климата привело к их изреживанию, расширению открытых пространств, занятых травянистой растительностью. Этот процесс частичного обезлесения наиболее активно проявлялся на отдельных территориях, перекрытых плащом лёссовидных суглинков. Примером может служить древнейший малолесный район центра Русской равнины — Владимирское ополье. Об этом удивительно интересном «черноземном» крае Северо-Восточной Руси, имеющем отношение к эпохе Куликовской битвы, мы расскажем подробнее в дальнейшем.