Ковыль-трава на Куликовом поле
Шрифт:
Кочевничество — тип экономики, при котором основой производящего хозяйства является экстенсивное скотоводство с круглогодичным выпасом скота и участие в кочевании вместе со стадами подавляющей части населения [56] . Изобретение колеса, перевозных цельных и складных юрт, наличие массы лошадей и волов как тягловой силы — все это открыло небывалые ранее возможности для относительно быстрого перемещения кочевых племен. Кочевое хозяйство вырабатывало у степняка-скотовода подвижность, выносливость, ловкость и смелость.
56
Плетнева С. А. Кочевники средневековья. М., 1982. С. 5.
«Татары рождаются и вырастают в седле. Сами собой они выучиваются сражаться. С весны до зимы они каждый
Спартанский, военизированный образ жизни кочевников-скотоводов определялся и причинами политического характера. В своих бесконечных странствиях они неизбежно вторгались на земли чужеродных племен, которые в свою очередь могли появиться на их собственных территориях. Конфликты такого рода решались, как правило, силой, что способствовало усилению военизации и объединению отдельных кочевых групп в многочисленные орды. Для управления такими сложными объединениями кочевников потребовалось создание жесткой, строго иерархической системы руководства с вытекающими отсюда социальными неравенствами.
57
Чжао Хун. Полное описание монголов // 3а Землю Русскую. М„1983. С. 392.
Разбив противника и испытав развращающее влияние захвата плодов чужого труда, победитель начинал утверждаться в своем мнимом превосходстве над другими племенами и народами. Сравнительно мирные кочевья экономического характера все чаще сменялись поработительными, грабительскими нашествиями. Основная часть военной добычи попадала в руки хана и его приближенных, а риск был уделом простого воина-кочевника. В таком извращенном виде принцип оптимальной экономической стратегии «выдерживался» и в данном случае.
Апогея эти милитаристские тенденции достигли в период смены родового строя у степных племен Евразии эпохой «кочевого феодализма». В это время, но Ф. Энгельсу, «война и организация для войны становятся… регулярными функциями народной жизни» [58] . Переход к классовому обществу в Центральной Азии в XIII веке вызвал настоящий взрыв поработительных нашествий, потрясших весь континент Евразии. Центробежные междоусобные силы в этот период еще не успели разрушить предшествовавшие им процессы концентрации власти в одних руках.
58
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 164.
Поразительный на первый взгляд факт: монголо-татары, общее количество которых не превышало двух миллионов человек, смогли сокрушить государства с гораздо более многочисленным населением. Опустошив Русь, орды Батыя вторглись в страны Центральной Европы и прошли по территориям Польши, Чехии, Венгрии, не потерпев ни одного крупного поражения. «Польско-немецко-моравская армия у Легницы и 60-тысячное венгерское войско на реке Шайо были разбиты монголами, выступавшими даже не в полных составах» [59] . Только после смерти великого хана Угедея и безуспешного штурма мощных крепостей на побережье Адриатики орды отхлынули на восток, уйдя в причерноморские и прикаспийские степи.
59
Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды. М., 1985. С. 26.
Кроме высокой централизации власти и жесточайшей дисциплины, сковывавших орду «железным обручем» в единый кулак, действовали и другие факторы. Особенности скотоводческого хозяйства позволяли монголо-татарам постоянно находиться как бы па военном положении, в стадии боевой готовности. Высокая подвижность орды позволяла ей быстро перегруппировывать и концентрировать свои силы на решающих ударных направлениях, создавая численный перевес в свою пользу. Мобилизационные возможности оседлого земледельческого населения были ограниченны. Сам тип хозяйства, не требующий значительных перемещений в пространстве, определял их меньшую подвижность. Лошадь древнерусского хлебороба, например, была менее приспособлена к военным действиям, чем ордынская. На определенном уровне развития производительных сил скотоводство являлось эффективной формой хозяйства в степной зоне Евразии. Накапливаемый и передаваемый из поколения в поколение опыт кочевий способствовал выработке здесь устойчивых хозяйственных
Ярким примером может служить поведение гуннов — степных кочевников, вторгшихся в Западную Европу в V веке нашей эры. Они дошли до степей Дуная и остановились там, так как дальше, на западе, простирались неведомые им ранее ландшафты, где они не могли вести привычный кочевой образ жизни. И все же их вождь — Аттила организовывал долгие и дальние походы в глубь Европы. Но эти набеги «не были уже направлены на завоевание земель. После походов он, как правило, возвращался «на свои стойбища»» [60] . То же самое можно сказать о периоде монголо-татарского владычества. «Русь никогда не интересовала Золотую Орду с точки зрения приращения территории. Ее природные условия не соответствовали привычным нормам кочевого хозяйства» [61] .
60
Плетнева С. А. Кочевники средневековья. М., 1982. С. 45.
61
Егоров В. Л. Указ. соч. С. 230.
Монголо-татарам не удалось сломить политический строй Северо-Восточной Руси, основанный на совершенно иных формах ведения хозяйства. Созданная ими система ярлыков, сбора дани, баскаков-надзирателей не смогла обеспечить полный контроль над страной. Не только весенняя распутица, бездорожье и бескормица остановили Батыя в 100 километрах от Великого Новгорода. Его орды слишком далеко оторвались от степей — экономической базы кочевников. Конечно, решающее значение в освобождении Северо-Восточной Руси сыграло героическое сопротивление ее населения захватчикам, но и географический фактор нельзя не учитывать.
Некоторые исследователи считают, что «при переходе к скотоводству на каждого человека потребовалось в 20 раз меньше площади, чем при охотничьем промысле, а при освоении земледелия необходимая площадь сократилась еще в 20 раз» [62] . Эта интересная формула (в части, касающейся скотоводства) не вполне точна. В его кочевом (не придомном) варианте конкретное пространство приобретает несколько неопределенный характер. Находясь в постоянном движении, кочевник на коне мог охватывать своей деятельностью большие территории, чем пеший охотник.
62
Федоров Е. К. Ресурсы биосферы и развитие человечества // Ресурсы биосферы на территории СССР. М., 1971. С. 31.
Активизация перемещения скотоводов-кочевников в пространстве даже при относительно небольшом росте их численности вела к возникновению в степной зоне Евразии очагов своеобразных демографических «взрывов», имевших серьезные политические последствия.
Эти процессы особенно обострялись при возникновении в прошлом крупных экологических кризисов. Они активизировались в первую очередь при усыхании степной зоны Евразии и падении ее биологической продуктивности. И все же возникавшие здесь демографические «перегрузки» имели относительный, очаговый, а не абсолютный и повсеместный характер. Объясняя «великие переселения» в 1-м тысячелетии до нашей эры, некоторые ученые считают, что «неудержимый рост численности кочевников и их стад стал все чаще приводить к несоответствию между количеством домашнего скота и размерами пастбищ. Это повлекло за собой перевыпасы и даже полное уничтожение пастбищных угодий», которые «из-за неразумного хозяйничанья сменявших друг друга кочевых орд превратились в бесплодные пустыни и почти полностью обезлюдели» [63] . В результате этих социальных причин, усугубленных усыханием степей, кочевникам якобы требовалось все новое «жизненное пространство».
63
Косарев М. Ф. Западная Сибирь в древности. М., 1984. С. 170.