КОЖА.Коллекция рассказов
Шрифт:
Пара рассказов и короткая повесть — это все, что у меня было к тому времени. Роман задумывался большой, про войну. Я много слышал об этом отцовских рассказов, да и с характерами тоже проблем не должно было возникнуть, я жил среди них — бери, не хочу.
Окончательно я переехал в деревню в мае, и уже в июне сел за роман. Я захватил с собой упаковку блокнотов, десяток ручек, еды из города и несколько бутылок водки — чтобы наладить контакт с местными жителями. Книга планировалась полудокументальная, основанная на воспоминаниях очевидцев, с небольшим налетом фантазии и моего собственного виденья проблемы. Я уже имел договоренность по изданию трех глав
Радиостанция все это время стояла на чердаке.
Я и думать о ней забыл с тех пор как повзрослел. Нет, конечно, я знал, что наверху полно всякого хлама, но вот подняться на чердак и затеять там уборку времени никак не находилось. Каждый вечер ровно в одно и то же время я ужинал, убирал со стола и садился писать. Добываемой ежедневно информации было столько, что я чуть укладывался в собственный график. Характеры выходили как надо, я почти не искал нужных слов, мысленно вернувшись в детские годы, когда все мы — и родители и дети, говорили на своем «деревенском» языке.
Однажды вечером я сидел, как обычно, за столом и делал записи. Вдруг я услышал шум. Не могу ручаться, что я не слышал его раньше — просто в этот момент я на минуту отвлекся.
Шум напоминал треск фольги, словно кто-то разворачивал конфетную обертку перед чувствительным микрофоном. Те, кто работал с аппаратурой, поймут меня: звук искажается настолько, что становится полностью неузнаваемым.
Я отложил ручку и прислушался. Шум не исчезал. Роман остановился на очень сложном моменте, когда надо было передать впечатления главного героя от увиденного в сожженной немцами деревне, и я не хотел отвлекаться на посторонние дела. Тем не менее, необычный звук захватил меня настолько, что я не смог продолжить работу.
Это могли скрести крысы, или внезапно налетевший сквозняк шелестел газетой. Представляя это, я внезапно понял, откуда раздавался шум. Чердак. Это было и так понятно — где еще могли завестись маленькие хвостатые существа, скребущие своими цепкими лапками.
Я встал из-за стола, погасив старенькую «ленинскую» лампу в бледно-зеленом абажуре. На улице уже стемнело.
Шум не прекращался. И он не был похож на поскребывание коготков, скорее уж на электрический треск.
РАДИОСТАНЦИЯ.
Невозможно было поверить в то, что я слышал как работает радиостанция, которая простояла несколько десятков лет! Эта мысль захватила меня настолько, что, обладая живой фантазией, я тут же всякого насочинял и не на шутку испугался. Другим чувством был повышенный интерес.
Я направился к стенному шкафу. Этот шкаф, расположенный в другой комнате, на удивление хорошо скрывал лестницу и вход на чердак. Взявшись за первую перекладину, я на секунду засомневался: стоит ли подниматься наверх, но затем интерес возобладал над страхом и я сделал первый шаг.
Итак, я был на чердаке. Здесь всегда лежало множество вещей, но сейчас их было просто немыслимое количество: старая колыбель, куда меня клали в младенчестве, печка-буржуйка, коробки со старой обувью и одеждой. В углу я увидел свои детские игрушки, пару рыбацких сапог и сундук, набитый, очевидно, всякой всячиной. На нем, как на постаменте, громоздилась радиостанция.
Будь я проклят, если лампочка на ней не горела! Индикаторы работали и стрелки двигались! Единственный наушник змеей свисал с крышки сундука, а микрофон стоял прямо передо мной.
ОНА РАБОТАЛА.
После стольких лет она работала!
Я
Я приблизился к радио, мягко провел по корпусу рукой. Слой пыли под моими пальцами достигал сантиметровой толщины, и все равно — оно работало. Ручка настройки частот располагалась ниже, рядом с другими регуляторами громкости и тембра. Ее я повернул несколько раз, пытаясь что-нибудь поймать.
Волнение, охватившее меня в тот момент, невозможно было себе представить. Здесь, на чердаке обычного дома в полумертвой деревне я шагнул в Зазеркалье. Возможно, все легко объяснялось с точки зрения физики, но как еще объяснить то, что после стольких лет радиостанция работала?
Тон шума слегка изменился. Это могло означать, что я нащупал что-то… Только что? Могла ли военная радиостанция сороковых годов принимать современную трансляцию? Нет, это вряд ли. Все-таки военная и гражданская передача — не одно и то же. В военных радиостанциях многие частоты зашифрованы и отмечены специальными кодами.
Одна тональность шума переходила в другую, сменяясь резкими скрипами по мере того как я крутил ручку частот. Конечно, было глупо надеяться на что-то интересное. Это было просто старое радио, а не какой-нибудь ящик Пандоры.
Внезапно шум прекратился. Лампочка на корпусе погасла, словно кто-то повернул ручку выключения. Я оказался в полной тишине. Стены навалились на меня, грозя раздавить, потолок словно опустился на полметра ниже. Запах пыли и застоявшейся гнили ударил мне в нос с небывалой резкостью. Неожиданно быстро даже для самого себя я спустился с чердака и чуть успел добежать до двери: меня вырвало прямо на крыльцо.
На следующее утро я не мог ни о чем думать, кроме своего вечернего приключения. Встав с постели, я первым делом направился к стенному шкафу. Его створки были распахнуты. Некоторое время я стоял, вглядываясь во мрак, не в силах решиться, чтобы взобраться на чердак. Наконец резким движением я захлопнул двери шкафа.
Но уже через час радиостанция находилась у меня на столе. Я не смог устоять перед соблазном стащить ее вниз и как следует изучить. Лампочка включения на этот раз не горела.
Все записи касательно романа, которые я делал с таким упорством в последние две недели, теперь были свалены одной бесформенной кучей на полу. Я знал, что на некоторое время работа отойдет на второй план — пока я не исследую радиостанцию.
Она больше не включалась сама. В течение дня я кругами ходил возле стола, разглядывая находку и примеряясь, с какой стороны к ней лучше подобраться. Наконец я повернул ручку включения. Ничего не произошло. Даже лампочка не зажглась. Злой на себя за собственную глупость, я изо всех сил хлопнул по черному корпусу рукой. В этот момент произошло нечто странное — из динамика раздался шум, на это раз более резкий, более «осмысленный», что ли. Высокий визг, который сопровождает удачную волну, когда настраиваешь частоту радио. Не знаю, готов ли я был услышать человеческий голос, но воспринял это совершенной спокойно.