Кожное лекарство
Шрифт:
В животе у Кобба заурчало. И тут он услышал какой-то шорох за стенами хижины.
Он ухмыльнулся, и глаза его вспыхнули адским огнём.
Это были Барлоу и Нулан. Они старались подкрасться тихо и незаметно, как краснокожие дикари. И они неплохо справлялись, но Кобб их всё равно услышал.
Услышал звук их шагов, ломающих снежный наст. Рёв крови в их венах. Биение их сердец. Но сильнее всего он слышал запах их страха, и для него этот аромат был настолько опьяняющим, как только что откупоренный односолодовый виски.
Кобб принялся накрывать на
Они ворвались оба в хижину, пока Джимми Ли стоял к спиной к двери. Они наставили на него пистолеты дрожащими от холода руками, а грязные уставшие лица были перекошены от ужаса.
— Ты просто безумный, грёбаный сукин сын, Кобб, — произнёс Барлоу. — А теперь очень медленно и осторожно вытащи свой пистолет из-за пояса… левой рукой… и брось его на землю…
Но Кобб только хихикнул.
— Прекрати эти разговоры, друг мой. Я просто накрываю на стол. Я хочу, чтобы вы оба посидели со мной и хорошо поели. Вы знаете, чего хотите, так зачем бороться с этим? Мы поедим и обсудим всё, как мужчины.
Барлоу и Нулан застыли в замешательстве. Кобб, конечно, сумасшедший, но почему он так чертовски спокоен? И что за странный свет отражается в его глазах? Во всём этом было что-то очень неправильное, и дело было не только в каннибализме.
— Лучше мы его просто застрелим, — прошептал Нулан.
— Это будет не очень-то дружелюбно, милый мой, — ответил Кобб.
— Видишь? Видишь?! Он сумасшедший! Следи за ним, следи очень внимательно, потому что Джеймс Ли Кобб очень быстро управляется со своим кольтом, — забормотал Нулан. — Он может вытащить его так быстро, что ты…
— Брось оружие на пол, — произнёс Барлоу.
Кобб вздохнул, пожал плечами и потянулся к револьверу правой рукой. Он почти успел вытащить его, когда две пули разорвали его живот. Но он лишь рассмеялся, когда его кровь закапала на пол. Он сунул палец в дырку на рубашке, как будто обмакнул перо в чернильницу. Вытащил его обратно, облизал…
Его бледное лицо с заострёнными скулами напоминало обтянутый кожей череп, на котором яркими светлячками горели глаза.
Кобб выхватил кольт и, коротко хохотнув, всадил Барлоу пулю прямо промеж глаз, и тот рухнул замертво на пороге хижины.
— А теперь, — повернулся он к Нулану, — почему бы тебе не присоединиться ко мне за ужином? Что скажешь?
Пистолет выпал из ослабевших рук Нулана, и мужчина начал всхлипывать. То, что горело в глазах Кобба, заставило его подчиниться.
Спотыкаясь, он побрёл к столу, глядя перед собой остановившимся взглядом, полным слёз. Он сел и молча наблюдал, как Кобб снял ногу с вертела и начал её нарезать.
А затем они приступили к трапезе.
Нулан бездумно тыкал вилкой, жевал челюстями, сглатывал, но мозг его превратился в желе. Он ел и ел, а Кобб наблюдал за ним, держа перед собой за волосы голову Глира. И самое ужасное было то, что Глир говорил. Это белое сморщенное лицо говорило…
Глаза вращались в глазницах, а чёрный язык то и дело облизывал губы.
Кобб задавал ему вопросы, и он отвечал сухим, свистящим голосом, рассказывая,
А некоторое время спустя, когда голова Глира закричала, а хижина наполнилась поющими и скандирующими голосами индейцев, Кобб перерезал Нулану горло и выпотрошил его.
* * *
Весной Кобб пешком спустился с гор, и его парфлеш[1] был по-прежнему до отказа набит вяленым человеческим мясом.
После этих событий большинство его путешествий остались неизвестными. Известно лишь, что он собрал команду кровожадных убийц с такими же наклонностями и вкусами, как у него самого. Что они сопровождали его обратно в Миссури, где ему нужно было кое-что забрать.
А позже Кобб отправился к шошонам, теперь уже точно зная, что у него с ними есть кое-что общее.
И где-то по пути он услышал о шамане Змеев по имени Дух Луны…
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
ХОРОШИЙ, ПРОКЛЯТЫЙ, БЕЗУМНЫЙ
— 1-
Уиспер-лейк.
Когда Тайлер Кейб встал с кровати и выбрался на улицу, был уже разгар дня, но его всё ещё мутило от воспоминаний об убитой проститутке.
Он стоял перед постоялым двором «Святой Джеймс» и вдыхал холодный воздух, спустившийся с горных вершин.
К этому моменту он не провёл в Уиспер-лейк ещё и суток. В это сложно было поверить.
Мужчина думал о безумном Орвилле дю Чене.
О Джексоне Диркере.
Обо всех странных историях про нападения животных, о которых ему рассказал в «Оазисе» бармен Карни.
О техасском рейнджере Генри Фримане.
О сэре Томе из Англии.
О Вирджиле Клее, лежащем в луже собственной крови.
О тюрьме и Чарльзе Седобровом.
И о Миззи Модин, естественно.
Все эти мысли смешались в его голове, заставляя её гудеть и болеть.
Кейб закурил.
«Интересно, что будет дальше?»
Облизнув губы, он двинулся вниз по грязной, изрытой колеями улице, осматривая город.
Сейчас он в первый раз действительно на него смотрел. Уиспер-лейк был похож на все другие шахтёрские поселения, через которые он проезжал — скопище грязных людей в переполненном городке.
Высоко над городом, цепляясь за возвышенности и окутанные туманом склоны, виднелись вырисовывающиеся стальные копёры[1] и подъемники, выступы разнообразных зданий и возвышающихся навесов. Оттуда постоянно доносился треск, грохот и лязг, словно землю потрошили наизнанку для добычи серебра.
Повозки с рудой постоянно двигались от желобов к нависающим вышкам у самого озера… и там постоянно клубился серый, ядовитый дым, который вырывался из труб и оседал обратно на землю, загрязняя всё вокруг.