Козлы отпущения
Шрифт:
Артур, красный как рак, тяжело вздохнул и убежал. На бегу он то и дело касался своего парика, поправляя его. Похоже было, что его новая прическа еще не нашла своего места на голове. Я рассмеялся про себя и через несколько минут распахнул дверь Тровица. Я сердечно поговорил с президентом фирмы, и он рассказал мне, что количество работников предприятия выросло в тридцать раз.
Этот простодушный человек был очень доволен деятельностью Пепи и не прекращал нахваливать его замечательные статьи, их высочайший интеллектуальный уровень, непревзойденную логику и совершенную
— Еще несколько таких сенсаций, Гиди, и мы заживем по-царски. Преступное покушение на Шумкоти произошло как раз вовремя. Я уже перестал поставлять единичный товар — мы переходим к серийному выпуску различных сортов. Есть парики, где волос немного, есть кудрявые. Хорошие клиенты хотят, чтобы создавалось впечатление, будто их лысина поэтапно зарастает, — он наклонился ко мне. — Я, разумеется, не виноват, что эти парики распадаются в течение полугода. Таким образом, клиентам ничего не остается, кроме как снова обращаться ко мне. Это и есть мой способ наказания лысых за их антипатриотизм.
Я проверил бухгалтерские книги преуспевающего предприятия и объем моих доходов брутто. Благодаря своему скромному бухгалтерскому опыту, приобретенному у лысого, я смог обратить внимание Тровица на прискорбные ошибки в счетах и на способы их устранения.
Подписав документ о причитающейся мне сумме, я инвестировал ее, согласно нашему соглашению, в глубины своего кармана. Я никогда не зарабатывал за раз такие деньги. Радость от хорошо выполненного дела переполнила мое сердце.
После нескольких ободрительных слов я распрощался с президентом фирмы и совершенно удовлетворенный отправился восвояси в офис доктора Шимковича, чтобы получить у него текущую информацию о «деле Пулицера» — процессе, который уже должен был начаться. Я хотел также при посредничестве известного юриста получить разрешение на производство средства для ращения волос и его распространение по стране.
На углу я заметил сборище у здания редакции «Утреннего вестника». Толпа пялилась на плакат над входом в офис; на плакате большими черными буквами было выведено:
«Состояние здоровья доктора Эрнста Шумкоти по-прежнему вызывает тревогу. Температура 40,3; наполнение пульса слабое. Долой лысых, ведущих народ к гибели! Подписывайтесь на «Утренний вестник».
Я вступил в разговор с народом. Мне рассказали, что большинство стоит здесь с утра, переживая за здоровье пророка национально-волосатого движения. Преданность и переживания простых людей весьма растрогали меня.
— Если этот тип сдохнет, мы разделаемся со всеми лысыми гадами, черт бы их побрал! — заявил один из приверженцев Пепи. — Мы им задницы надерем!
Кто-то потянул меня сзади за полу пиджака. Это был Пепи собственной персоной.
— Привет! — сказал я. — Как твои зубы?
— Мне сделают фарфоровый мост за счет кафе. Ну, как я сумел влезть в сердца народных масс?
Я пожелал ему выздоровления и предложил проложить дорогу сквозь толпу, пялящуюся на плакат. Пепи попросил меня немного подождать,
— Защитники волосатого дела до полусмерти избили Гузлицера вчера вечером, — прошептал Пепи мне в ухо, — сегодня утром я встретил его в больнице. Старикан проклял меня и заявил, что я могу считать себя уволенным. «Господи, что я наделал?!» — рыдал лысый. Я погладил его по лысине. «Гузлицер, — сказал я ему прямо в лицо, — вы опоздали, дружочек. Всю эту суматоху уже невозможно остановить».
Тут распахнулось окно редакции и сильные руки сбросили плакат, висевший на фасаде здания. Толпа собралась вокруг в зловещем молчании. Люди вставали на цыпочки и толпились, чтобы разглядеть новый плакат, вывешенный на месте старого:
Обращение
Мы с глубоким прискорбием признаемся нашим уважаемым читателям в том, что в последнее время в «Утреннем вестнике» была опубликована серия грубо тенденциозных материалов, преисполненных лжи и глупостей. Эти халтурные статьи могли негативно повлиять на общественное мнение. Однако по определенным причинам мы не могли избежать публикации этих материалов. Автор подстрекательских статей некий Эрнст Шумкоти уже вышвырнут из газеты. Редакция ни в коей степени не солидаризируется с этими хамскими и вульгарными публикациями. Мы просим извинения у тех, кого эти материалы коснулись.
Редакция
Массы вначале глядели на это с недоумением, но мало-помалу здоровым инстинктом простых людей они поняли, что их предали. Кулаки их сжимались, и на площадке перед редакцией послышались горькие возгласы разочарования.
— Долой их! — выкрикнул кто-то сзади. — Эти господа вышвырнули смертельно больного Шумкоти! Долой бюрократов!
— Их лысые подкупили, — закричала женщина средних лет, — надо немедленно создать комиссию по расследованию!
Небольшой камешек, брошенный кем-то из толпы, разбил окно в редакции. Негодующие крики митингующих заглушили звон разбиваемого стекла. На окна редакции посыпался град камней. Толпа, выкрикивая боевые лозунги в адрес швейцаров, пыталась окружить редакцию и подвергнуть ее осаде, но тут появились двое полицейских и преградили вход в здание. Тогда толпа перекрыла движение, и сообщество пассажиров остановившегося трамвая глядело в окна, наслаждаясь неожиданным сенсационным развлечением.
Парень в зеленом свитере влез на скамейку на тротуаре и приложил руки ко рту:
— Вперед, в больницу! Пойдем навещать Шумкоти! Он наш вождь!
Затем парень свалился со скамейки вследствие выпитого, однако свое предназначение он успел выполнить. Новая порция камней разнесла единственное остававшееся целым окно в редакции, и толпа волнами хлынула к больнице имени св. Иоанны.
— Такое невезение, — рассердился Пепи, — теперь мне надо бежать назад в больницу, чтоб меня обнаружили там в постели. Такси! Такси!
— Да брось ты, — остановил я Пепи, — чего ты хочешь от этих безумцев?