Козлы отпущения
Шрифт:
* * *
Но все это были лишь первые шаги в истории нашей партии. Мы тут же сообщили о создании партии защиты волосатых в МВД, используя солидную формулировку доктора Шимковича, то есть уважая принципы демократии и конституции в борьбе за очищение общества от лысой нечисти. Мы гарантировали правительству, что Общенациональный фронт гарпунеров будет бороться со своими подлыми противниками лишь общепринятыми средствами. Я как руководитель партии торжественно обещал, что «в этой героической борьбе нас будет вечно сопровождать немеркнущий свет идеи защиты волосатых». Я подписал обращение к министру внутренних дел, добавив:
«С
Гидеон Пинто-сын».
Правительство отреагировало на первые шаги нашего движения, к нашему удивлению, весьма заинтересованно.
«Мы надеемся, — отмечала передовица правительственного официоза, — что эта молодая симпатичная партия не намеревается подрывать основ стабильности власти, а будет высоко нести знамя великих принципов защиты волосатых в общенациональном масштабе».
По мнению доктора Шимковича, это означало, что они нас боятся.
Не только экономический упадок, тяжело отразившийся на благосостоянии всего общества, но и международное положение были нам на руку. В соседних странах лихорадочно готовились к войне, и тучи предстоящей битвы уже сгущались над нами. Неудивительно поэтому, что историческое руководство нашей страны действовало из страха, но принимало во внимание и возможность приобретения новых территорий для нации, гордящейся, как вы помните, великой древней воинственной традицией.
Мы, защитники волосатых, использовали каждую минуту. Доктор Шимкович нашел симпатичную мансарду с почти полной меблировкой под штаб партии, а я в личном порядке вел интимные переговоры с Тровицем, стараясь убедить его перевести производство париков с примитивного уровня на конвейер, ибо это был единственный способ удовлетворять растущие с каждым днем потребности населения.
Не забывали мы и о пропаганде. Доктор Шимкович придавал большое значение святым под руководством св. Антала. Поэтому мы разделили между собой контроль над церквами в столице и в других крупных центрах. Каждый получил в свое распоряжение несколько приходов, поскольку церковное руководство страны занимало весьма сдержанную позицию. Более того, некоторые священники в глухой провинции предупреждали прихожан, чтобы те не приближались к нам. Я возложил на себя обязанность каждую вторую субботу посещать какую-нибудь церковь.
Главный раввинат, тем временем, тоже не мог выработать четкую позицию по отношению к нашей партии. Раввины прежде всего намеревались проверить, нет ли расхождений между идеей общенациональной защиты волосатых и еврейской традицией. Этот вопрос они изучали досконально с целью принятия обязательного для всех решения.
Главной нашей проблемой по-прежнему оставалась финансовая. Говоря откровенно, мы были в полном болоте. И хотя нас со всех сторон подбадривали многообещающими посулами, у партии все еще не было начального капитала, проще говоря — наличных. Процветание парикового бизнеса, к сожалению, не могло служить источником партийных доходов из-за болезненной подозрительности Пепи, а операция по производству средств для ращения волос, которую мы втайне затеяли с Шимковичем, как вы помните, была исключительно частным проектом.
На партийной конференции доктор Шимкович жаловался, что ничтожные суммы, которые текли в кассу от членских взносов, не дают возможности основать партийную газету. На эти гроши невозможно даже покрасить помещение
К моему удивлению, Пепи сказал, что у него тоже есть приятель, который дает деньги в долг под большие проценты. Этот приятель готов предоставить партии кредит, и поскольку у нас нет выбора, нам придется воспользоваться услугами этого проклятого ростовщика.
От гнева мой лоб покрылся холодным потом. Я прекрасно знал, что ни один кредитор не даст Пепи ни гроша. Поэтому у меня возникло естественное в этих условиях умозаключение: Пепи хочет провернуть махинацию со своими собственными грязными деньгами. С некоторых пор я заметил, что мой лучший друг стал вести совершенно шикарную жизнь и появляться в свете в обществе легкомысленных девиц с задом вызывающей формы. Мне стало ясно, что у этого мерзавца есть тайные источники доходов, которые он тщательно скрывает от партийного контроля.
Впрочем, я сделал вид, что ничего такого не подумал, и согласился обратиться к кредитору Пепи. И все же мною овладел бессильный гнев.
На следующий день я поставил перед доктором Шимковичем задание: в качестве тайного агента, в порядке совершенной секретности, расследовать, не извлекает ли Пепи все же некоторые льготы от объединения торговцев стеклом.
Доктор Шимкович добросовестно все изучил и доложил мне, что, к сожалению, все в полном порядке и господин Шумкоти чист. Однако это заявление нисколько не рассеяло моих подозрений в отношении Пепи.
Слухи об основании новой партии привели к тому, что наши враги очнулись от спячки. Некоторые безответственные СМИ начали против нас кампанию подлого подстрекательства, а наемные писаки выливали на нас ушаты грязи с целью опорочить партию в глазах общественного мнения.
«Идиотская идея защиты волосатых, — писал, к примеру, пресловутый профессор Сил, — разжигает низменные инстинкты толпы. Эта низкопробная идея может сбить с толку и порядочных людей, но в основном она предназначена для отбросов общества, снедаемых естественной завистью к более удачливым. За неимением другого выхода этим людям приходится придумывать различные обходные пути, недостойные порядочных людей. «Защита волосатых» может превратиться в настоящую общественную эпидемию, которая потребует вмешательства властей».
Однако профессор напрасно ожидал вмешательства властей. Демократическое правительство такими мелочами не занимается.
«Невозможно решить проблему лысых путем проклятий, — писал политкомментатор правительственного официоза, — и даже образованным людям иногда стоит заткнуться».
Однако поток проклятий в наш адрес нас нисколько не задевал. Мы нутром чувствовали, что идем по верному пути, и нам этого было достаточно. Единственное, что несколько нарушило ход моей тихой и спокойной жизни, — это записка, которую кто-то сунул под входную дверь. Вдова Шик принесла ее мне.