Козявкин сын
Шрифт:
Перед ним опять всплыла его невеселая жизнь.
«Цыган еще тут подвернулся, обманщик, краденую лошадь подсунул. Еще дядя Силантий подумает, что и Карьку я цыгану отдал. Да, в деревню итти и думать нечего! Куда же итти? — размышлял Пашка, — хоть топись»!
«А и утоплюсь, всем на зло, вот... пусть знают»...
Пашка вытянул шею, посмотрел с обрыва в бушующие волны.
«Ох, и страшно! Если бы кто столкнул в воду, и кричать бы не стал... окунулся бы с головой, набрал бы воды полон рот и готов».
Отполз
«Эх, разбежаться разве, да с обрыва... Потом он будет утопленником, выбросит его где-нибудь на острове, далеко от деревни, распухнет... никто и не узнает, что это Пашка».
Нет, Пашке нужно, чтобы вся деревня узнала, что из-за них он утопился.
Мрачные Пашкины мысли были прерваны каким-то шумом, доносившимся из-за острова.
— Неужели пароход? — Пашка вскочил, прислушался, — и действительно между порывами ветра ясно слышалось шлепанье парохода.
— Уехать бы, куда-нибудь далеко, на край света...
Скоро из-за кустов острова тихо вышел пароход.
Пашка знал почти все пароходы, плавающие мимо их деревни: «Власть Советов», «Урицкий», «Пролетарий», «III Интернационал» и др., но этого парохода он еще не видал.
— Не иначе — новый...
Но как ему перебраться через Симан, на Телячий остров, где была пристань?
А Симан, точно на зло Пашке, еще с большей яростью наскакивал на берег, выл: Не пущу-у!
Пашке видать и перевоз деревенский и Яша-перевозчик с кем-то на берегу стоит, дивятся на Симан.
К Яшке нечего итти, ни за что не поедет и лодки не даст.
У Яши один ответ:
— На зло, милачок, нечего лезть, жизнь своя дороже... Обожди, уймется... Симан не любит, когда ему на зло...
С Яшей никто не спорит. Мужики довольны им, говорят, что Яша ни разу никого не опрокинул, ни разу почты не подмочил.
В голове промелькнула шальная мысль, от которой Пашка сначала похолодел, а потом бросило в жар...
Недалеко от обрыва, около плота, гремели цепями привязанные лодки...
В висках у Пашки стучало, в груди что-то мешало дышать.
— Эх! — вырвалось из Пашкиной груди. Пашка сжал кулаки и бегом бросился к лодкам.
На счастье — одна лодка была не на замке — только припутана цепью, кормовое весло привязано.
«Опять скажут вор, лодку украл, — подумал Пашка: — все равно, пускай говорят — больше не увидимся».
Симан как будто притих, точно поразился Пашкиным безумством.
Пашка не помнил, как отвязал лодку и оттолкнулся от берега.
Ветер, как с цепи сорвался, рвануло лодку, кругом завыло и целым потоком брызг окатило Пашку. Он едва удержался в лодке; куда-то исчезли и остров, и берег, и Пашка видал перед собой только темную глубину Симана да наскакивающие волны.
Стиснулись Пашкины зубы, как клещи, руки сжали весло, и лодка повернулась навстречу волнам.
То подпрыгивала лодка
Чувствует Пашка, что не одолеть ему реки, берега так далеко, что до них никогда не доехать.
— Помогите! — крикнул Пашка изо всей силы, но голос его настолько оказался слабым, что он сам едва его расслышал.
Налетевший большой вал повернул лодку, вышиб из рук Пашки весло, а бежавшая следом волна окатила его с головой и затопила наполовину лодку.
Не растерялся Пашка, схватился за борта и решил не выпускать из рук лодку, если даже и перевернется.
Сквозь вой ветра будто слышится крик, оглянулся, а перевозчик Яшка, без шапки и без пояса, стоя в лодке, несся к Пашке, размахивая веслом.
Пашка сначала не поверил, думал, что это кажется, но когда Яков заехал вперед и вынул из лодки веревку — Пашка весь затрепетал от радости: «Не утону!.. Яков тут».
— Держи! — крикнул Яков и бросил Пашке веревку.
Пашка схватил веревку, и лодка потянулась за Яшей — к Телячьему острову, где волны были меньше.
Вот и остров. Лодки ткнулись носами в песчаный берег.
— Ты чего же, беспутный, в такую непогодь кататься вздумал? Али топиться захотел — жизнь надоела? Дурак, ты бы лучше уж без лодки с обрыва вниз головой и крышка...
В голосе Якова не было злобы, и все эти жесткие слова были не обидны Пашке.
— Спасибо, дядя Яков, побольше буду, отплачу тебе.
— Ах ты, материн сын, да что Яков за деньги что ли на гибель шел, дурак ты, дурак и есть... отплачу тебе!!
Яков чувствовал себя победителем, сильным. Грудь наполнилась радостью.
— А и молодчина ты, ей богу, толк из тебя выйдет, — хлопнул Яша Пашку по плечу. — Что ж тебя Силантий что ли послал?
— Нет.
— Так что же, сам удумал?
— Да.
По ту сторону острова свистнул пароход.
— Подождем пассажиров... да и ветер к тому времени стихнет.
Пашке хотелось пожаловаться Яше, рассказать ему, что он задумал, да не знал с чего начать.
— Дядя Яков, а ты в городах бывал?
— Много их исходил, все одно нашему брату спину гнуть хоть где.
Пашке не удалось поговорить с Яковом, так как с парохода тянулись пассажиры к перевозу.
Ветер стихал; Симан стал поспокойнее. Яша насадил целую лодку и отчалил. В Пашкину лодку тоже налезло полно и оттолкнулись от берега.
Пашка бегом побежал к пароходу.
VI. НА ПАРОХОДЕ
У пристани была суетня: часть матросов набирала дрова, а другая часть грузила райпродкомский хлеб.